Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Прав.

Отповедь.

Прав известный правовед.

«Независимость судебной ветви власти»…

Так вот.

После этого до них дошло.

Это ведомство собирается всей гурьбой и выносит ироничное определение.

Об отказе.

От 25 февраля 2010 года.

Демонстративно всей гурьбой.

Хором.

«Конституционный Суд в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, С.Д.Князева, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Ю.Д.Рудкина, Н.В.Селезнёва, В.Г.Стрекозова, В.Г.Ярославцева»

« установил »

До них дошло.

Только со второго раза.

Что мы говорим не о месячном сроке обращения в суд, а о неправильном применении закона Останкинским районным и Московским городским судами — части 1 статьи 392 ТК.

Дошло.

Однако.

«Однако разрешение этого вопроса к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации… не относится».

Вот…

Всей этой перечисленной гурьбой.

Кучей.

Поют хором — без комплексов.

Не их, мол, это дело. А чем они там — в Питере занимаются?! Может по музеям ходят? Ну, хотя бы — по музеям.

Индульгенция.

Всем деталям Системы.

Деталькам Системы.

И далее — слово в слово как в предыдущем ответе.

«Гарантирующая гражданам право на участие в отправлении правосудия статья 32 (часть 5) Конституции Российской Федерации не устанавливает, однако, что за ними закрепляется возможность реализации названного права при осуществлении всех видов судопроизводства…»

Скопировали результат мозговой возни.

Копошения в сером веществе.

Высохшем от сидячей работы.

Исполнителей.

Инерция…

Барахтанье…

Прав известный правовед.

Какие же они судьи, они — чинуши.

Деталькам Системы от деталек Системы.

Судьи нашего времени.

«Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит».

Отмахнулись.

Они — личности?

Останкинский районный суд.

Московский городской суд.

Верховный суд.

Конституционный Суд.

Конторки.

Принципы — как в ЖЭКе.

Хуже.

Эти бюрократы выносят решения, прикрываясь «именем Российской Федерации». Могут эти чинушки вызывать уважение, могут быть для меня авторитетом?! Эта судебная власть?!

А чем они хуже? Если Эрнсту можно, почему Егоровой нельзя? Почему Зорькину нельзя?

Нет, я теперь ничему не удивляюсь.

Если увижу своими глазами… нет, даже если услышу, что Президиум Верховного Суда или обе палаты Конституционного Суда — эти сытые, самодовольные чинушы, забывшие, что судья не подчинённый, не покорный раб административной вертикали власти, а основа гражданского общества — устраивают коллективные сеансы (в полном составе — одной гурьбой) мастурбирования, «облачившись в мантии» и разложив перед собой жалобы наивных граждан, я не удивлюсь.

Не удивлюсь.

Как не удивляюсь рассказам нынешних работников Мосгорсуда и знакомых следователей о коллективных пьянках судей, о половых актах одних судей с другими судьями, следователей прокуратуры с судьями [179]— прямо в своих кабинетах, в канцелярии, в залах заседания — тому, что некоторые судьи любят, напившись, бегать голышом по коридорам главного московского суда…

«Именем Российской Федерации».

«В стране мёртвых единицы оставшихся в живых».

Владимир Миронов.

Влад Симонов.

Андрей Демидов.

Олег Бабич.

Николай Коломеец.

Мои честные коллеги.

Александр Жбанков из журнала «Трудовые споры».

Ребята из «Левого фронта», Серёжа и Настя Удальцовы из АКМ…

«Именем Российской Федерации».

Для меня вот они — Россия, гражданское общество. Вообще — граждане.

Нет, в России есть свобода. Свобода выбора. И каждый её делает сам.

А я-то себя пилил — считал, всё дело в злополучном договоре об оказании услуг. Оказалось — зря. Всё равно бы проиграл.

Эти суды — как игра с жуликами-напёрсточниками…

Только вот…

Не понимаю, почему должен играть в их игры. Почему меня приглашают в эту игру…

Больше всего это злит.

Их уверенность, что я должен быть согласен на придуманные ими правила. Что я соглашусь.

Не собираюсь петь хором.

И ходить строем.

Память свежа.

Только вот…

Только я должен был всё это пройти.

Чтобы осознать.

Моё право — это не кость, которую я должен выпрашивать, и мне её могут бросить или не соизволят бросить.

Нет.

Моё право — это процедуры, которыми я могу воспользоваться.

Если не могу ими воспользоваться, значит — я этих прав лишён.

По каким-то причинам.

Конкретно — я.

Конкретно какие-то другие лица — этого права-привилегии не лишены.

А права или есть или их нет.

Я не прошу.

И никому, извините, не советую — просить.

Умолять.

Надо брать.

И всё.

Нет! Доказывать, что я не верблюд?! Ну, уж нет! Я не верблюд. Уже не верблюд. Это было на два статуса раньше. Это вы должны доказывать. Мне.

Да, считайте меня больным!

Почему я должен подстраиваться под Систему? Пусть Система подстраивается под меня!

Врата Закона открыты для меня. Я не собираюсь ждать разрешения. Пусть у входа — на скамеечке — другие сидят.

Мне самому себе это даже не надо объяснять.

Турникет.

Хрупкий.

Европейский Суд по правам человека.

Вот, куда мне остаётся податься.

«Подтверждаю получение Вашего формуляра жалобы».

Номер досье — 8315/10.

«Суд приступит к рассмотрению вопроса о соответствии данной жалобы критериям приемлемости, как только это будет возможным».

Да хоть десять лет ждать — неважно.

С 5 мая 1998 года Россия присоединилась к Конвенции по правам человека (Конвенция о защите прав человека и основных свобод). Пункт 1 статьи 6 Конвенции гарантирует каждому в случае спора о его гражданских правах и обязанностях возможность на справедливое разбирательство дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Я был лишён этого права. Российская Федерация (точнее суды, самонадеянно выступающие от её имени) не предоставила мне возможности сформировать состав суда по моему гражданскому делу с участием граждан, то есть на основании закона, а именно — части 5 статьи 32 Конституции России.

Пусть не чинуши, а представители гражданского общества «вершат правосудие».

У Верховного Суда был шанс исправить ошибку?

И у Конституционного — тоже был?

Что?

Наивный я?

Опять???

Потому что верю в справедливость в Европейском Суде?

Пусть!

Это мои алюминиевые огурцы.

На брезентовом поле.

Мой алюминиевый огурец.

Отвечать за свои действия… Пусть они тоже отвечают за свои действия. У Мести, у Памяти срока давности нет. Кавказское культурологическое. Моё пантеистическое. Моё тенгрианское. Природа. Не винтиком! Лучше лузером! У меня есть другие возможности — например, всё это описать. Система ведь не привыкла к диалогу, не способна к нему… В Европейском Суде — выиграю. Это будет даже в меньшей степени моя победа. Это будет победа российских славных юристов-реформаторов. Проигрыш — мой. Формальный. Я не проиграю. Уже выиграл. Вся Система сейчас работает как Первый канал. Как гидролизные блондинки. Я не проигрываю только потому, что это написано на чьей-то бумажке. Я уже выиграл. Свой волчий билет. Мне повезло. Волчий билет не может стоить дёшево. Мне повезло — я это всё увидел. Сам. Своими глазами. Ощутил. Почувствовал. Своими чувствами. Испытал. Испытываю. Это уже не сон. Не хочу жить для статистики. S.k.m. Это свобода. Третья стадия. Силы. После сна. Просыпаешься. Хорошо. Система — дура, я порвал с нею! «SUSMARAM» Они не знают. Несмелые. Слепые. Лёня Вонючка. «Эх ты, бедняга!» Гырар