Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Так вот. В мае 2002 у меня появилась эта информация, а в августе у здания Никулинского суда я встретил одного из своих старых знакомых, бывшего сотрудника КГБ СССР, Евстигнеева Александра. В 90-ые он как раз работал юристом в банковских структурах и фирмах, которые та самая группа Абдуллы крышевала. Помогал им по оформлению документов, по обналичке, по другим юридическим вопросам. Такая мелкая работа. Потом он ушел от них, работал адвокатом. Ну, мы разговаривались. И он мне говорит, что тоже видел вот этого Абдуллу. А он в 95-ом угрожал нам обоим. Ещё и Гагаеву Александру, бывшему сотруднику КГБ, который был внедрён в банду и потом дал подробную информацию о ней. Абдулл однажды сказал — мол, ничего, мы подтянем силы, и вас всех перестреляем.

В это же время ко мне довольно-таки часто приезжал, звонил, очень навязчиво искал встреч Шабалин Виктор [Виктор Шабалин — один из членов группы по ликвидации президента Ичкерии Джохара Дудаева] — это полковник ФСБ, уволенный в 95-м году. Он был на той самой знаменитой пресс-конференции в ноябре 98-го года, когда сотрудники ФСБ, в том числе и я, изобличали своё руководство в использовании неправовых методов в работе, организации убийств и т. д.

— Это тот, который сидел в маске?

— Да, да. Это Шабалин сидел в центре в маске и скомпрометировал саму идею этой пресс-конференции. Потому что пресс-конференция была направлена против произвола отдельных руководителей ФСБ, а не против всей структуры. Я сам никогда маску не надевал, даже когда работал в спецподразделениях, на спецоперациях — всегда работал только под своей фамилией, даже очки никогда не надевал. Всегда представлялся. Потому что я беспределом не занимался, действовал только правовыми методами. Это была моя работа.

Так вот. После той пресс-конференции начались преследования Александра Литвиненко, поскольку он главный организатор выступления был. Его незаконно осудили. И Шабалин испугался, что он следующий, побежал в ФСБ и предложил своё сотрудничество. Как я понял, в качестве источника информации. Он сам мне рассказывал, что его оформили как негласного сотрудника. И дали команду собирать всё, что только можно по Литвиненко. Шабалин утверждал, что рано или поздно дело доведут до конца, что ледоруб Троцкого Литивиненко не пропустит. Говорил мне, что если будет Литвиненко звонить, передай, что ледоруб Троцкого его ждёт. Еще постоянно меня просил собрать сведения о родственниках Литвиненко. Мол, есть команда, которая всех их перебьёт. Но тут же — что сам он, Шабалин, к этому, мол, непричастен. Это в его характере — сам организовывает, а мне говорит, что к этому не причастен. И в очередной раз мне звонит и спрашивает: «Вот помнишь, ты там встречался с отцом Литвиненко?» Можешь, мол, узнать, нам это очень-очень надо. И опять — потому что команда будет их всех… и матерное такое слово употребил. Я ему: «Ну, ты вообще втягиваешь меня в какие-то дела непонятные. Ты что — хочешь поубивать их всех? А я тебе адреса? Литвиненко в Лондоне — и забудь. Я на эту тему с тобой вообще не хочу контактировать. А вот интересная есть информация не из одного источника, что концентрация какая-то непонятная на юго-западе Москвы. И, главное, там Кровавый Абдулл. Сказал, что у меня в компьютере сохранилась на банду информация. Я ему еще про базу в Вышнем Волочке в Тверской области всё рассказал. Напомню, что лица, которые захватывали «Норд-Ост» в октябре 2002 года, следовали вначале из Твери. То есть они где-то в Твери готовились, потом прибыли в Москву, пробыли в районе Юго-Западной, а потом уже по третьему кольцу двинулись туда, в «Норд-Ост». Шабалин обещал передать своим шефам.

Потом 19 октября произошёл взрыв у ресторана «Макдоналдс» в Москве у метро Юго-Западная . И через четыре дня — 23 октября — «Норд-Ост». Мне звонит Шабалин, и я ему говорю, что неспроста эти люди здесь базировались. И скорее всего, они причастны. Мы встретились, и я ему передал то, что у меня осталось по этим лицам — где их искать, где они базировались. И ещё передал ему информацию о других лицах, которые могут быть причастны к «Норд-Осту», в том числе и оперативную разработку на Гольяновсую преступную группировку, на конкретных чеченцев. Я ему говорил, чтобы подняли дело в Управлении безопасности, я точно знаю, что это дело не уничтожили, оно находится у них. Я уверен, что следы там общие, потому что не могла такая группа прийти в Москву в абсолютной тайне.

В ФСБ, они действительно нашли всю информацию, о которой я говорил — сводки телефонных переговоров еще с 95-го года, адреса, контакты. Но отреагировали странно! Шабалин пришел в Главную военную прокуратуру, и заявил, что вот Трепашкин передал мне на хранение секретную информацию. И мне вменили это как разглашение сведений, составлявших гостайну, раскрытие методов и планов работы ФСБ. То есть, например, в разговоре двух бандюганов — можно понять о будущих планируемых акциях ФСБ? В данном случае методы работы — это только об использованной секретной спецтехнике. Но в обвинении о спецтехнике вообще ничего не упоминалось.

— А что это за лица, о которых Вы передавали информацию? Фамилии можете назвать?

— Я не могу это сказать. Но это были конкретные лица по «Норд-Осту». На допросах я говорил спецслужбам, вот, посмотрите, вот тот-то и тот-то. Еще в конце 90-ых задерживался с оружием, вот здесь снова возникает по такому-то делу. А здесь, видите, он вырисовывается в связи с «Норд-Остом». А мне эксперты из ФСБ говорят, что они считают это разглашением государственной тайны. В частности капитан Петров из Управления безопасности, который и закон о гостайне никогда не читал. И они как эксперты вынесли решение, что тут, оказывается, гостайна Российской Федерации, разглашение которой может причинить ущерб безопасности страны.

— У Вас еще 21 патрон нашли…

— Это, вообще, анекдот. Следствие утверждало, что якобы эти патроны я возил в Брянск, потом обратно. И в Брянске хранил их. Указывают конкретный адрес: улица Рылеева, дом 4, квартира 4. Я настоял на проверке этого адреса. Они резко меняют тактику. Толи я просто в Брянске на проспекте Ленина их хранил, толи их приобрел в период работы в Налоговой полиции. Потом снова — якобы, я их приобрел в Брянске у какого-то паренька-малолетки. А по номерам на патронах стало ясно, что они числятся за ФСБ и Налоговой полицией. Но если они числятся за этими ведомствами, тем более в центральном аппарате, как в Брянске я их мог приобрести у какого-то паренька? Они подсунули мне патроны в письменный стол. Там, где канцелярские принадлежности у меня лежат. Скорее всего, либо незадолго перед обыском, либо в момент обыска. Перед обыском ко мне приходили сантехники, вели себя странно — мол, снизу затекает. А у меня в ванной сухо. Через два дня опять — нет, у вас снова протекает. Раздолбили стенку, чтобы работать, я в это время уехал, оставил их с соседкой. Потом спрашивал внизу — не протекало ничего. В домоуправлении заявили, что никто из сантехников по указанному адресу не выезжал.