Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Владимир Путин недолго переговорил с подбежавшим пожарным начальством, а потом, бросив взгляд в сторону работающих телекамер, совершил героический поступок — решительно направился в зачищенное от журналистов здание АСК-3. Полез в пекло. Служба безопасности не решилась ему препятствовать.

Мои коллеги, прилипшие, как и я, к окнам, как говорится, испытывали смешанные чувства — от восхищения и ужаса на грани экстаза до резкого осуждения. Особо экзальтированные едва этих чувств не лишились. Мы знали, что злополучная проволока уже давно залита пеной и успела охладеть, но за судьбу гаранта Конституции всё равно было страшно.

Путин отсутствовал всего пару минут. Естественно, за несколько сот метров это разглядеть было сложно, но предполагаю, президент даже не запачкался. Видимо постоял в холле, понюхал запах истлевшей проводки и мебели Муз-ТВ. Задумался на минутку, а потом махнул рукой: «Ээээ, Муз-ТВ — это ничего. Я его не смотрю», — и вышел на свежий воздух. Пальтишко даже не пропахло.

После этого, ни с кем не прощаясь, президент сел в машину и со спокойным сердцем уехал. «Ух, пронесло», — вырвалось у него уже на заднем сидении. А потом некорректно подумал о своей свите: «Аааа, раскудахтались, поганцы. В штаны наложили. Вовка так легко не сдаётся. Всё у меня под контролем. Вот где они все у меня», — злой и довольный президент посмотрел на свой сжатый кулачок. Ни на кого нельзя положиться! Никому нельзя верить!

Тут и живот перестал болеть. Хорошо!

На фоне этого ЧП отличились не только пожарные и президент. Выпуски программы «Время» Первого канала в тот вечер в 21:00, а также на следующий день выходили из резервной студии. Это несколько раз подчеркивали в эфире ведущие. А пресс-служба Первого комментировала всем подряд — почему именно «Чукча — не дурак!»

Мол, на случай «подобных форс-мажорных обстоятельств» в «Останкино» созданы резервные студии — мол, научены пожаром в августе 2000 года, когда около недели вещание многих телеканалов не велось. И, дескать, эти студии-дублеры, «оборудованные такой же высококлассной аппаратурой» как и основные, находятся на приличном расстоянии от них. То есть чукча думает о зрителе и яйца в одну корзину не складывает.

Однако, откровенные коллеги рассказывали, что для выпуска новостей использовали эфирную студию программы «Телеканал «Доброе утро»», которая не так давно переехала из АСК-3 в АСК-1. Часть материала и оборудования для выпуска выпросили у НТВ, остальной «высококлассной аппаратуры» вообще не было: суфлёров, необходимых режиссёрских пультов, титровальных машин, достаточного осветительного оборудования… Хорошо, а куда делись деньги в процессе создания резервных студий с «такой же высококлассной аппаратурой» как и в основных? А кто сейчас спросит? Форс-мажор был? Был. В эфир вышли? Вышли. А как — неважно.

Вообще, коллеги с Первого подавали информацию в тревожно-трагической тональности. Словно, парни только что с передовой, где «пули свистели над головой». Ну, как минимум — живыми выбрались из 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС. Наверное, руководство и «звёзды» себе и премии выписали, «боевые»? За проявленное мужество во время спуска по лестнице с шестого этажа, за героизм в проветривании воздуха в ньюс-руме. А что? Чем они хуже пожарных и президента? Они же золотой фонд страны, надежда нации. Целый год заливали алкоголем «пожарный» синдром. Да некоторые из них до сих пор хранят пропахшее в тот день дымом нижнее бельё в вакуумной упаковке — для внуков.

Вот что интересно будет, когда по-настоящему гром грянет?

Есть такое понятие в профессии — информационный образ реальности. Или ещё — информационно-психологическая реальность. Этот красиво звучащий набор слов объясняется так — мол, важно не то, что происходит, а то, как это показывают, описывают, интерпретируют. То есть это любимое сейчас коллегами понятие есть ни что иное как эвфемизм уродливых явлений — обмана и стереотипного мышления. Когда важно не происходящее, а виртуальная реальность, созданная карманными историками, привластными СМИ и Глебом Павловским с Сурковым. Цель — не передать информацию, а создать — поддержать, укрепить — определенный стереотип. Не быть, а казаться. Телевизионный фантом. Имитация Большого Секса. Смоделировать «новую реальность, которая подлиннее реальной» под интересы заказчика (боса компании, партийного руководства, хозяина из Кремля) и… зрителя.

О зрителе позже, а вот хозяин и его подручные… Если бы это мощное оружие, как пропаганда, было бы использовано на пользу, на настоящий результат им можно было бы всё простить. Но десять с лишним лет были потрачены впустую.

Есть такой гениальный советский анекдот про застойные времена — о поезде в коммунистическое будущее: когда обнаруживается, что впереди отсутствует железнодорожное полотно, Леонид Ильич предлагает: «Задёрнем шторки и начнем вагон раскачивать, а товарищ Суслов [52]будет гудеть». Вот и сейчас так. Раскачиваем паровоз и гудим. Создаём впечатление, что караван идёт. Время с конца 90-ых сначала один питерский юрист, а потом второй потратили на то, что только гудели в останкинскую «трубу». Здесь и кроется причина примитивно-комичной тяги к пиару кремлёвских обитателей. Не будет карманного «ящика» и с десяток многотиражек — сразу станет видно всем, что наши короли голые, что вся новая политическая элита-дворня это сборище крошек цахесов. Икра и мёд в рекламе не нуждаются, а Путин и Медведев нуждаются.

Нет, я не меньше Путина хочу стабильности. Хочу определённости, чёткой позиции. Хочу понять — с кем дружим, а с кем воюем. Просто я не успеваю угнаться за полётом их внешне- и внутриполитической мысли и вовремя сгруппироваться. Всё как в антиутопии Оруэлла «1984» — Океания в союзе с Остазией воюет с Евразией, олицетворявшей собой абсолютное зло, а значит, ни в прошлом, ни в будущем соглашение с ней невозможно даже представить. Помните, вдруг во время одной из демонстраций на плановой Неделе ненависти становится известно, что враг и союзник поменялись местами. Оратор, только что в своей речи с яростью клеймил Евразию, но тут ему передают записку, и он, даже не запнувшись, не переставая говорить, сменил предмет ненависти прямо на полуфразе. «Без всяких слов по толпе прокатилась волна понимания. Воюем с Остазией! В следующий миг возникла гигантская суматоха».

Они — что? — считают меня настолько глупым? Не могу понять — то Белоруссия друг, союзник и форпост, то воришка, нехороший сосед, «выклянчивающий денег» за транзит российской нефти.

Сколько лет говорили, что Турция противник, враг — то она чеченских террористов поддерживает и прячет на своей территории, то как член НАТО югу России угрожает, то «наши кровные деньги туда везут несознательные туристы», которые ещё и мрут как мухи на турецких дорогах. Даже фильм идеологический сняли — «Баязет». Ладно Валентин Пикуль насочинял небылиц про оборону этой крепости («Баязетское сидение») во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов, поиздевавшись над памятью реальным героям той осады, но эти-то, авторы фильма, вообще, историю с ног на голову перевернули — человека, благодаря которому крепость была защищена — Исмаил Хан Нахичеванский — представили предателем. По сравнению с этим фильмом-ляпом, на который ушло немало денег из пропагандистского бюджета страны, голливудская лента «80 дней вокруг света» с Джеки Чаном — пример педантичного соответствия авторскому тексту. А теперь Россия и Турция дружат: «Голубой поток», «Кавказская платформа», Путин-Эрдоган-Медведев, торговые центры приближённых в Москве и Стамбуле и один в Анкаре. Спрятали «Баязет», достали сентиментальный сериал «Королёк — птичка певчая».