Неизвестен Автор - За чистое небо (Сборник)

- Заслуженная награда! Молодец, Лука! Гордимся тобой, радуемся вместе с тобой!

Поздно вечером состоялся митинг. Друзья-однополчане тепло поздравили героя, пожелали ему всего самого хорошего.

Затем выступил "виновник" торжества. Когда батальонный комиссар Проскурин предоставил ему слово, Лука с минуту молча стоял на открытой площадке грузового автомобиля, превращенного в трибуну. Потом взволнованно сказал:

- Спасибо, друзья, за добрые слова в мой адрес. Мне, конечно, очень приятно получить такую награду. Но она не только моя. В небе особенно ощущаешь, как важно, когда рядом с тобой - боевой товарищ, готовый принять на себя удар, чтобы выручить друга. Не раз выручали и меня. Спасибо вам всем за дружбу, за боевую выручку! О себе скажу коротко: Лука Муравицкий не подведет. Пока бьется сердце, видят глаза, а руки могут держать штурвал, буду беспощадно драться с ненавистным врагом!

В конце октября обстановка под Ленинградом крайне осложнилась. Фашистские войска предпринимали отчаянные попытки сломить волю защитников города на Неве. Этим попыткам противостояли стойкость, мужество, отвага советских воинов, их любовь к Родине, ненависть к врагу, стремление выстоять и победить.

Напряжение боев росло на земле и в воздухе. Рос боевой счет летчиков, охранявших "воздушный мост". Но каждая победа доставалась дорогой ценой.

30 ноября 1941 года Лука Муравицкий - в который раз! - поднялся в воздух.

Напрасно ожидали его на родном аэродроме - это был последний вылет нашего боевого товарища, мужественного защитника ленинградского неба.

В полку тяжело переживали утрату. Наши летчики поклялись еще яростнее драться с ненавистным врагом, еще самоотверженнее защищать "воздушный мост" между городом на Неве и Большой землей.

Они сдержали свою клятву. Об их ратной доблести неоднократно упоминалось в приказах командования. Она отмечена многими боевыми наградами. Героями Советского Союза стали летчики-истребители Александр Савченко, Константин Трещев, Федор Химич. Орденом Красного Знамени и наименованием "Варшавский" отмечена боевая доблесть полка.

Идут годы. Многое забывается. Но никогда не изгладятся в нашей памяти подвиги героев Великой Отечественной войны, бесстрашных защитников Родины, их имена. Эти имена знают не только представители старшего поколения, но и люди, родившиеся и выросшие после войны.

Скупы слова надписи на скромном обелиске в городе Всеволожске Ленинградской области: "Старший лейтенант Лука Захарович Муравицкий. 1916 1941".

Биография короткая. А жизнь - яркая, наполненная подвигами во имя Родины.

С. Юхнов

Путь Генерала

Есть в Тосненском районе Ленинградской области молодой город Отрадное. Он вырос там, где соединились поселки Ивановское и Отрадное. На берегу Невы. На том берегу, где еще и сегодня можно найти старую гранату или мину, где земля, изрытая окопами и воронками от тяжелых фугасов, до сих пор не дает хороших всходов, где растут лишь редкая трава и мелкий кустарник. Земля не оправилась от ран. Но вырос здесь красивый город. И в нем большой Дом культуры завода электромеханического оборудования.

В канун Дня Победы здесь состоялся районный праздник.

Когда началось торжественное собрание, ведущий объявил: "Слово предоставляется генерал-майору авиации, Герою Советского Союза Владимиру Александровичу Сандалову".

На трибуну поднялся крепко сбитый пожилой человек в летной форме. И начал рассказывать о том, как вместе со своими боевыми товарищами бомбил врага на подступах к Ленинграду. Генерал называл имена, с волнением говорил о легендарном подвиге Николая Гастелло.

Напомнил, что на Ленинградском фронте этот подвиг повторили Леонид Михайлов, Михаил Шаронов и другие летчики. А потом рассказал о жизни и героической смерти младшего лейтенанта Ивана Черных, лейтенанта Семена Косинова, сержанта Назара Губина - экипажа, повторившего подвиг Николая Гастелло. Это были его питомцы. Погибли они на пороге своего двадцатилетия. Владимир Александрович говорил о том, как бы они могли жить, если бы не война. Как пряма была бы их дорога...

У самого Владимира Сандалова все было сложнее.

Я много слышал и читал о бывших беспризорниках, ставших при Советской власти учителями и учеными, знатными рабочими, руководителями предприятий. Но встречаться с ними не приходилось, и были они для меня героями литературными. И вдруг знакомство с Сандаловым. Как отзвуки далеких лет, звучали для меня слова: "сирота", "беспризорник", "бродяга". Их произносил Владимир Александрович, скупо рассказывая о себе. Шестилетним мальчиком остался он без отца, военного фельдшера. Мать поступила работать, но прокормить сына не могла. И в том же 1912 году отдала его в гатчинский сиротский институт (было такое заведение в тогдашней России).

- Дикие там царили нравы, - вспоминает В. А. Сандалов. - Нас избивали старшие ребята, сурово наказывали воспитатели. Шесть лет провел я в этом "институте". А в 1918 году в связи с голодом в Питере перевели нас сначала в Пермскую губернию, а потом в Пензенскую. Сбежал я. Бродил с такими же беспризорниками по дорогам России, по городам и селам. Ловили. Отправляли в детский дом. Снова бежал. Босой, оборванный, промышлял на вокзалах... Всякое бывало. Но я добирался домой, в Гатчину.

И он добрался. И здесь встретился с одним из комсомольских активистов - Розенблитом. Об этом человеке Владимир Александрович сохранил добрую память на всю жизнь. Благодаря влиянию Розенблита он в 1920 году поступил в школу имени Ленина в Гатчине. Вступил в комсомол, стал общественником, комсоргом школы.

У Сандалова трудное детство, нелегкая юность. Он был деревообделочником на заводе в Сиверской, работал на стекольном заводе "Дружная горка". И всюду он был среди тех, кто ведет за собой. Владимира уважали. Знали, что этот человек не бросит слово на ветер, пообещает сделает. Сумеет увлечь за собой ребят. Вскоре он стал заведующим отделом Детскосельского горкома комсомола, а затем молодого коммуниста направили в совпартшколу.

Владимир прилежно учился, а сам мечтал... об авиации. Однажды слушателям раздали анкеты. Среди других вопросов был и такой: "Кем хочешь стать?" "Только летчиком", - написал слушатель Сандалов.

Мечта исполнилась в 1926 году. Тогда двадцатилетний юноша был зачислен в Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, а через год его перевели в Оренбургскую школу воздушного боя.

Казалось, все складывается хорошо. Он близок к заветной цели. Уже был в учебном полете. И вдруг... Врачебная комиссия высказала предположение о частичной утрате зрения. Что это? Прощай, мечта? И он никогда не будет летать? Не может такого быть.

- Я "встал на дыбы", - вспоминает генерал, - ходил, доказывал, что здоров, требовал новых проверок. Наконец, меня уложили в госпиталь. Три месяца потерял, но все-таки доказал, что могу быть летчиком.