Борис Земцов - Зона путинской эпохи

Не единственный предатель Борис Александрович, ох, не единственный! Еще гаже, еще подлей повели себя бывшие коллеги по цеху, сослуживцы, начальники, впрочем, это уже совсем другая, отдельная история.

Всякий раз, оказавшись в лагерной бане, обращаю внимание на тематику арестантских татуировок. Вот уж, действительно, оригинальное свидетельство меняющихся вкусов и настроений российских зеков. А заодно и всех процессов, происходящих в обществе. Своего рода уникальный, историко-социологическии документ. Ныне на арестантских телах почти не встретишь некогда столь популярных русалок с арбузными грудями, волооких обнаженных красоток и банальных обещаний не забывать мать родную. В прошлое канули сердца, пронзенные стрелами, обвитые змеями ножи, плахи с воткнутыми топорами. Я уже не говорю о профилях Ленина, Сталина, что когда-то наивные жители архипелага ГУЛАГ набивали на собственном теле. Ведь существовал даже миф-поверье, что в зека, отмеченного подобной наколкой, никогда не выстрелит охранник.

Кстати, а чьи профили с учетом нынешних политических реалий мог запечатлеть навечно на своей груди зек начала двадцать первого века? Горбачева? Как-то очень зловеще. Ельцина? Не очень-то фото… простите, татугенично было у покойника лицо. Может быть Гайдара? Вряд ли… Потому что, во-первых, нынешние сидельцы его просто в лицо не знают, во-вторых, тут уж вообще, какой-то нездоровой путаницей с известной ориентацией попахивает, а зеки к подобной теме трепетно и чутко относятся.

Конечно, так и просится на грудь, актуальный сюжет на тему тандема «Путин – Медведев», где бы один славный профиль, накладывался на другой, не менее славный. Да, вот беда, невозможно определить протокольную очередность. То ли Путин, будет закрывать часть профиля Медведева, то ли Медведев прикроет часть образа Путина. Как бы эту дилемму сегодня не решить, все равно есть риск на завтра ошибиться – ведь, политические реалии в любой момент поменяться могут. Реалии – штука зыбкая. А татуировка – стабильная, по крайней мере, в масштабах человеческой жизни, вот и не рискует нынешний зек, в отличие от своего брата гулаговца, украшать себя актуальными политическими портретами. Только непонятно, чего в этом решении больше: страха перед нынешней властью, недоверия ей или обыкновенного неприятия этой власти всерьез.

Для сегодняшнего арестанта по-прежнему в чести и почете православно-церковные сюжеты татуировок. Тут и церкви с куполами (старинный, многоговорящий в тюремно-лагерной среде образ), и целые картины на библейские темы.

Немало в татуировках характерных примет современности. Это и использование цветной туши, и наколки, нанесенные на участки тела, которые раньше не принято было украшать подобным образом (открытый участок шеи, затылок, самый пикантный низ живота). Хватает и прочих свидетельств оригинальности и творческого поиска – у одного сзади на верхней части шеи бы наколот штрих-код – то ли шея товар, то ли товар выше, т. е. голова.

Заметна ныне в наколочной тематике и фашистская тема (свастики всех видов, злобные орлы неведомых парод с той же самой свастикой в когтях, погоны, копирующие эсэсовские и т. д.). Довелось встречать несколько наколотых портретов Гитлера, не очень похожих, но вполне узнаваемых. Все это не значит, что носители подобных сюжетов – члены национал-социалистических партий, концептуально отрицающих Холокост и готовые заняться окончательным решением национального вопроса – просто считается, что так оригинально и круто. Частенько мелькает на арестантских телесах и сатанинская тема: и пентаграммы, и господин Бафомет, собственной персоной и прочая чертовщина. Как дань времени встречаются и кельтские узоры и восточная экзотика, с драконами, знаком инь-янь, иероглифами, и букеты из листьев конопли и шприцов, и лозунги-афоризмы (обычно с жуткими ошибками) на латинском, английском, немецком.

Зачастую картинки на теле дают владельцу моментальную исчерпывающую характеристику, чаще нелестную, свидетельствующую об определенном уровне умственного развития. Ну что можно подумать о человеке, когда на одной руке у него набит знак инь-янь, на груди лозунг «Законом злым не исправим!» и китайские хищные драконы, на другой руке причудливая вязь кельтского орнамента, на плече разухабистая свастика, на спине распятый Христос, а на бедре оскалившийся дьявол. По тематике – эклектика. По жизненным установкам – путаница. С точки зрения здравого смысла – свидетельство отсутствия этого здравого смысла.

На страницах этого дневника я уже отмечал мимоходом, что способность мечтать – одно из принципиальных качеств, отличающих человека от животных. А вот здесь, как я начинаю понимать, мечтать не принято, мечтатели, мягко сказать, не в почете. Особенно, если темы этих самых мечтаний связаны с объемом твоего наказания. Стоит кому-то хотя бы вскользь заикнуться о возможном пересмотре приговора, снижении срока наказания, изменении режима, любом прочем варианте «скащухи» – обязательно найдутся желающие злобно острить по этому поводу, а то и откровенно поднять на смех, унизить говорящего. За всем этим давняя, далеко не лучшая арестантская традиция, смысл которой витает в тюремных афоризмах («Мы сидим, и ты сиди», «Умри, ты сегодня, а я завтра», «Попал – сиди не рыпайся» и т. д.) Грустно!

И еще один пример на эту тему.

Сосед, уроженец здешней глубинки, по-детски замявшись, очень деликатно поинтересовался, не могли бы мои близкие прислать в ближайшей посылке или бандероли… план-карту Москвы. Как ни старался он говорить тихо, как ни озирался предусмотрительно вокруг, все равно был услышан и моментально поднят на смех прочими оказавшимися рядом обитателями барака. Они как будто только и ждали этого. И посыпалось со всех сторон: «Юрец освободится, за невестой в Москву поедет, пока доедет – опять сядет», «Лупатый банк подбирать будет, гробанет, когда освободится, чтобы раз на дело сходить – и на всю жизнь на чай-курево хватило», «Приедет в Москву – обязательно начудит, то на лампочку дуть будет, то за трамваем с палкой бегать…» Такая вот очередная иллюстрация на тему, как здешний мини-социум отрицательно (точнее, враждебно и агрессивно) относится ко всякому не утратившему способность мечтать. Способность, занимающую одно из первых мест в перечне отличий человека от животного. Стоит ли после этого удивляться (как делал это я совсем недавно в этом дневнике), что люди могут прожить здесь в одном «проходняке» в считанных сантиметрах друг от друга несколько лет… и практически не общаться, не разговаривать. А откуда взяться этому желанию общаться, если помимо риска быть просто поднятым на смех по любому ничтожному, а чаще надуманному поводу (просто так, чтобы всем было весело), можно еще и нарваться на колючий, столь часто звучащий в этой среде вопрос «а с какой целью интересуешься?». Какие намеки и подозрения стоят за этим, догадаться несложно. Как несложно представить, какие дальнейшие вопросы могут последовать. Вот уж, действительно, молчание золото. Значит, будем «золотеть».