Рустам Мамин - Память сердца

Была в нем какая-то притягательность; какая-то загадка, тайна. Вот вроде все открыто: улыбается, рассказывает тихим тенорком – правда, не о себе… Но больше молчит. Что-то таит в себе – свой стержень, свое «я». Или оберегает свое понимание достоинства мужчины, какую-то затаенную кавказскую мудрость, или еще что… Словом, не расплескивается, не пестрит словами, не бахвалится…

А похвалиться, гордиться ему, конечно, было чем. Хотя распространяться о своих достоинствах и подвигах он и не думал…

Стало быть, рассказать могли только очевидцы, участники событий. Увы, разговорить мне удалось очень и очень немногих… Да и разговор, как правило, возникал случайно, на ходу. Что поделаешь, все торопимся, бежим. И не ведаем, где найдем, где потеряем. Но по рассказам очевидцев могу утверждать, что Руслан был непревзойденным разведчиком. Многократно ходил в тыл к «духам» и много-много раз выручал и свою группу, и товарищей, и командиров, попавших в беду. В Афганистане наши ребята одевались не «по всей форме» – ходили в кроссовках, носили банданы… Вы, вероятно, видели кадры афганской хроники: кто в чем, лишь бы удобно было воевать – в пыль, в грязь, в жару в горах. И вот Руслан, в мягких кроссовках, с присущей ему стремительностью и хваткой, внезапно нападал на душманский дозор. Или, выслеживая замаскированную группировку врага, откуда ни возьмись, как, рысь, «падал» на душманов, волокущих в плен раненого нашего офицера или солдата…

Его, как говорили друзья, дважды включали в списки на присвоение звания Героя Советского Союза. В первый раз кто-то его предупредил: «Ты, Руслан, сбрей усы! А то как-то несолидно: в торжественной обстановке, в Кремле, вручают Звезду Героя – как какому-то франту с усами! Не советскому офицеру, а гусару… из фильма какого-то!»… И что же? Руслан Аушев, человек не тщеславный, взял и сбрил усы! Скорее всего, не потому, что ему, ах как хотелось щеголять золотой звездой. Как человек военный, он, скорее всего, воспринял это как приказ.

Но звания Героя он тогда не получил. И о чем же, вы думаете, он сокрушался? О несправедливости высокого начальства, которое его обошло, обидело? Завидовал более удачливым? Нет!.. Нет и еще раз – нет! Единственное, о чем он сокрушался, – это усы. Его кавказские усы! «Вот дурак, – ругал он себя. – Опростоволосился! Больше ни за что не сбрею, – хоть куда… Хоть – к Богу на поклон!»

Ну а во второй раз, несмотря на гусарский вид и пышные усы, в Кремле, в торжественной обстановке ему все-таки вручили золотую Звезду Героя. И по праву!..

Мне импонирует это сочетание в человеке высокой воинской доблести и сдержанности, скупое проявление мужского и человеческого достоинства. Как тогда хотелось мне посвятить Руслану Султановичу хотя бы один эпизод в моем фильме об офицерах «Люди героической профессии». Но не получилось. Аушев снова служил в Афганистане…

А нас туда не пустили. То ли боялись за нас – все-таки война, боевые действия… Или не хотели, чтобы в фильме, славящем офицерство, блеск его традиций, героизм и доблесть, офицеры предстали на экране без должной выправки, в «затрапезно-окопном» виде? Не знаю, может быть. Да и ехать без консультанта мы не могли, а такового – для Афганистана, вероятно, не нашли.

Стремясь показать зрителю настоящего офицера, героя своей страны, я все-таки снял небольшой эпизод с Аушевым, но уже полковником, в Академии Генштаба, которую он тогда заканчивал и, по счастью, оказался в Москве по учебным делам. Удалось снять и маленькое интервью в Кремлевском дворце съездов о том, каким он, Руслан Аушев, видит офицера сегодня. Не стану пытаться пересказывать сказанное – дословно я это сделать не могу, а приблизительно… Это не нужно. Ибо из уст настоящего офицера лились только самые убедительные, самые точные слова. Но одну деталь, один аспект его интервью мне все-таки хочется отметить. Руслан Султанович вдруг сказал, что ему важен и облик офицера, его выправка, галантность – «…ведь взял же когда-то офицер Михаил Лермонтов приз за мазурку! И наши современные офицеры должны не только уметь стрелять, знать основы психологии, чтобы руководить подчиненными, уметь выносить холод, голод, лишения… Настоящий офицер должен вызывать восхищение, как лучший представитель общества. Уметь танцевать, разбираться в музыке, говорить на иностранных языках…»

Конечно, мне как режиссеру опять помпезная обстановка, атмосфера съезда особой радости не доставили… Но иначе – и этих крох не было бы… Понятно, не того я хотел и не того офицер Аушев достоин.

Прошло несколько лет. И вот с экранов телевизоров, из газет мы узнали, что народ Ингушетии избрал генерала Аушева президентом, сочтя его, и только его гарантом суверенитета и безопасности республики. Так он попал в политику, которую многие и, вероятно, не без основания, считают «грязным делом». Но для Аушева это был не карьерный взлет. Это было признание высоких личностных качеств. Это была вера в честь офицера, в достоинство человека. Так Руслан Аушев получил свою самую высокую награду – доверие ингушского народа. Это было призыв на новую службу – тяжелую, требующую бескомпромиссной честности, отваги в борьбе с коррупцией, преступной войной кланов и различных бандформирований, с религиозным экстремизмом…

О дальнейших перипетиях его судьбы рассказывать нет смысла – к моей судьбе она не имеет отношения. Да и не привелось нам больше встретиться. Одно только хочу напомнить…

Трагедия на Дубровке… Женщины и дети в заложниках… И кто опять на переднем крае? Снова офицер Аушев – рядом с детским доктором Рошалем. Безоружный Аушев смело пошел, как когда-то, в логово врага… И удалось ему в чем-то сломать террористов! И вывел он на волю, сколько мог, заложников!..

Ну вот, о многом я поведал, многое вспомнил. Пришло время прощаться. Спасибо за терпение и внимание.

Начал я свое повествование с разговора о документальном кино и закончу этим. Потому что, положа руку на сердце, ничего более важного в моей жизни нет. Это мой стержень. Моя радость. Моя любовь. Быть может, кто-то неудовлетворенно подумает: так не бывает!.. А семья? Любовь к женщине, детям – это что же, не главное?!

Примите еще одну мою исповедь: конечно, это главное. Более того – бесценное! Но в моем сердце – это за семью печатями! Ведь у каждой медали две стороны. И моя жизнь, как две стороны Луны. О видимой я поведал – это память сердца , она рвется наружу. А другая… Извините. Это так глубоко сокрыто, что, не ранив сердца, не извлечь…