Тони Санчес - Я был драгдилером Rolling Stones

Я звонил минут двадцать, но Кит не открывал, и мне пришлось тащиться домой, где у меня началась жуткая ломка. На следующее утро они позвонили и, извинившись, дали мне немного героина, но я так никогда и не простил им этого случая.

Я полетел в Швейцарию узнать кое-какие детали о лечении с помощью переливания крови. Доктор брал за него 2500 фунтов, не считая лекарств и прочих расходов. Я забронировал на имя Кита номер в гостинице «Рейнард». Кроме того, я потратил тысячу швейцарских франков (80 фунтов) на то, чтобы снять им виллу. Предварительно я еще получил на Регент-стрит от бухгалтера Кита, Нормана Майерса, 1000 фунтов — уже на собственные нужды.

Я улетел в Женеву 17 сентября. По счастливой случайности мне удалось поймать такси с водителем-испанцем. Мой французский оставлял желать лучшего, и я нанял водителя на несколько дней, чтобы заодно он стал и моим переводчиком. Еще я нанял двух сиделок и горничную. Когда все было подготовлено, я вернулся в Женеву встречать Кита, Аниту и детей в аэропорту.

По пути на виллу водитель предложил срезать дорогу через французскую территорию.

— Нет, Тони, на фиг, — шепнул мне Кит, — французские власти наверняка до сих пор жаждут задержать нас с Анитой, и, если мы пересечем границу, у них будет такой шанс.

— Я думаю, лучше ехать дольше, но не пересекая границу, — сказал я водителю по-испански.

Итак, мы поселились на загородной вилле. Вскоре приехал доктор Денбер и медсестра. Чуть позже прибыл и Маршалл.

— Тони, лечись с нами, хочешь? — предложил Кит. — Я все оплачу.

Однако меня пугала эта замена крови. И у меня был с собой прописанный врачом метадон, так что ломка мне пока не угрожала. Я решил, что вернусь в Англию, а они пусть лечатся здесь без меня.

Спустя восемь дней «Роллинг Стоунз» играли концерт в «Олимпиа-халлс» в Мюнхене. Я прилетел туда и был изумлен, увидев Кита и Маршалла. Оба выглядели необыкновенно свежими и здоровыми, словно школьники.

— Черт, как врачу это удалось? — спросил я.

— На самом деле все оказалось очень легко, — рассказал Кит, — просто нам понемногу заменяли кровь. И спустя сорок восемь часов в ней не осталось героина. Это абсолютно не больно, и остаток недели мы просто отдыхали и набирались сил.

Чуть позже, вечером, я увидел, как он нюхает кокаин с Бобби Кейзом и упрекнул за такую глупость.

— Да, верно, — ответил он, — но какая разница? Я теперь в любой момент могу завязать без проблем.

Я махнул рукой и только размышлял, откуда вообще берется эта кровь для переливаний. Меня как-то тошнило от декадентства распущенных миллионеров, которые восстанавливают свое здоровье, словно вампиры, — свежей кровью невинных людей.

Пока Кит лечился, в Америке умер один из его близких друзей, Грэм Парсонс. С его смертью была связана довольно трагичная история. Хотя он не был особенно известен, однако оказал значительное влияние на развитие рок-музыки в Штатах. Этот жгучий брюнет с сочным голосом играл великолепное кантри на акустической гитаре — позже подобная музыка расцвела в творчестве таких групп как «Иглз» и «Кросби, Стилз, Нэш энд Янг». Его альбомы, например «Safe at Home», ценили очень многие музыканты. Фактически он был фигурой не менее выдающейся, нежели Чак Берри или Джимми Хендрикс. Он участвовал в создании «Бердз» и «Флаин Бурито Бразерс».

Однако пик карьеры и известности Грэма приходится на то время, когда он, впечатленный игрой Кита, отправился в Европу поиграть вместе с ним и пожить такой же жизнью. Как и многие, кто знакомился с Джаггером и Ричардсом, Грэм увлекся наркотиками и черной магией. Некоторым хватает характера справиться с этим и завязать, другим нет. И у Грэма не хватило.

19 сентября 1973 года он неожиданно, без всяких видимых причин, умер во время репетиции, происходившей в пустыне под Лос-Анджелесом, в зловещем месте, где уже был Альтамонт и гнусная «семья» Чарлза Мэнсона. Через неделю, когда патологоанатом собирался провести вскрытие, выяснилось, что тело похищено его менеджером и старым другом Филом Кауфманом. Кауфман отвез тело Грэма к памятнику распятому Христу и там кремировал.

Выяснилось, что Грэм выразил желание, чтобы его тело кремировали таким странным способом. Что бы ни руководило действиями Кауфмана, в результате истинные причины смерти Грэма остаются загадкой и по сей день. Как утверждали многие специалисты по черной магии, это, скорее всего, было свидетельством того, что Сатана вновь очень близко к «Роллинг Стоунз».

Кит повидал за свою жизнь столько смертей и жестокости, что принял этот удар спокойно, казалось, почти не заметив его. Из провинциального парня, заработавшего свой первый миллион игрой на гитаре, он теперь стал живым воплощением всех темных ассоциаций, которые возникали у людей при упоминании «Роллинг Стоунз». Похоже, он чувствовал возложенную на него социумом обязанность поддерживать образ рок-легенды — тогда как Джаггер с его твердым характером и незаурядным умом, наоборот, всегда старался противиться этому образу.

19 октября концертом в берлинском «Дойчланд-халле» завершились европейские гастроли. Полиция с оружием, водометами и щитами перегородила соседние улицы, чтобы не пускать воинственно настроенную молодежь, пытающуюся прорваться без билетов. После концерта в гостинице была устроена вечеринка, на которой присутствовали все, кто помогал Роллингам во время турне, — сотни людей. Началась она очень элегантно — живой музыкой, вальсами и горой деликатесов на роскошных антикварных столах, — а закончилась разгулом и декадентством.

Главный директор студии «ВЕА» вальсировал на танцполе со светловолосой фройляйн, одетой лишь в туфли на высоких каблуках. Совершенно не смущаясь, танцевали тот же вальс и еще четыре полностью обнаженные женщины. Они держались так, словно их нагота — просто последний писк парижской моды.

Позднее, уже в номерах, многие девушки показывали фокусы с бутылками божоле и некоторые другие…

Когда Мик Тэйлор присоединился к «Роллинг Стоунз», он был молод и непорочен — большеглазый мальчишка, живший своей гитарой, считавший, что мясо есть аморально, и полагавший, что слово «доза» означает траву. Однако пять лет разъездов с группой преподали ему ускоренный курс пресыщения жизнью, и его накрыло чувство отчаяния; ему нужно было остановиться, пока он еще был достаточно молод, чтобы начать все сначала, или идти опасным путем Брайана, Кита и Мика. Его отношения с Миком, в частности, были странными и натянутыми.

Временами оба Мика казались ближайшими друзьями. Они запирались в доме Джаггера на Чейн-Уолк и беседовали часами. Потом вдруг случались размолвки, и они по нескольку дней не разговаривали друг с другом. Это была странная дружба.