Фаина Раневская - Философ с папиросой в зубах

В другой раз выдающегося драматурга возмутило критическое замечание Раневской по поводу его очередного творения.

— Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы? — спросил Виктор Сергеевич.

— Он находится слишком далеко от начала, — сказала, как отрезала, Раневская.

Очень трогательным воспоминанием о Фаине Георгиевне поделился актер Евгений Стеблов: «Однажды, уже будучи в преклонном возрасте, Раневская потеряла свою сумочку, в которой были очки и текст роли. Актриса очень расстроилась, но вскоре пропажа нашлась — оказалось, сумочку Фаина Георгиевна забыла в своем доме, у лифта. Увидев вещь целой и невредимой, Раневская разволновалась и, как бы оправдываясь, произнесла: «Вы должны понять, что для женщины сумка — это часть ее тела!»

Иногда фразы Раневской звучали прямо-таки кощунственно. Так, на поминках, помянув только что умершую подругу-актрису, она с неподдельной завистью воскликнула:

— Хотелось бы мне иметь ее ноги — у нее были прелестные ноги! Жалко — теперь пропадут.

— Меня так хорошо принимали, — рассказывал Раневской вернувшийся с гастролей артист N. — Я выступал на больших открытых площадках, и публика непрестанно мне рукоплескала!

— Вам просто повезло, — заметила Фаина Георгиевна. — На следующей неделе выступать было бы намного сложнее.

— Почему?

— Синоптики обещают похолодание, и будет намного меньше комаров.

Фаина Георгиевна блестяще сыграла в нескольких выпусках популярного киножурнала «Фитиль». Как жаль, что они сегодня совершенно забыты и их не крутят по ТВ!

В одном из «Фитилей» был такой дивный эпизод.

Перед 8-м марта в киоск стоит длинная очередь. Раневская, облаченная в интернатовское пальто, в нелепой шляпке, приценивается к роскошному букету. Но в это время подбегает шустрый молодой человек, грубо отталкивает ее и без очереди хватает дивные розы. Возмущенная пожилая дама начинает отчитывать хама. На что получает в ответ: «Да пошла ты, мымра в шляпе!» (Фаина Георгиевна «сама себя высекла»: придумала и эту дурацкую шляпку и обидное выражение в свой адрес.)

…Следующий кадр. Лестница в подъезде. По ней поднимается молодой мужчина. Звонит в дверь квартиры. Дверь открывает прелестная девушка, и с возгласом «Милый!» бросается ему на шею. Молодой человек протягивает ей ТОТ самый букет. «Мама, мама! — восклицает красавица. — Иди, познакомься с моим избранным». Выплывает ТА самая дама — Раневская.

Девушка: «Познакомься, дорогой, это моя мама».

Раневская, мстительно взглянув на молодого человека, говорит своим неподражаемым басом: «Я не мама. Я мымра в шляпе»…

Эта байка уже больше смахивает на анекдот. Рассказывают, что встретились как-то Фаина Георгиевна и Марлен Дитрих.

— Скажите, — спросила Раневская, — вот почему вы на Западе все такие худенькие да стройненькие, а мы в России — все такие задастые и толстые?

— Просто диета у нас особенная: утром — кекс, вечером — секс.

— Ну, а если не поможет?

— Тогда мучное нужно исключить.

На заграничных гастролях коллега зашел вместе с Фаиной Георгиевной в популярный магазин детских кукол «Барби и Кен».

— Моя дочка просто обожает Барби. Я хотел бы купить ей какой-нибудь кукольный набор… — обратился спутник Раневской к продавщице.

— У нас широчайший выбор, — с гордостью сказала она. — «Барби в деревне», «Барби на Гавайях», «Барби на горных лыжах», «Разведенка Барби»…

— А сколько это будет стоить?

— Все «Барби» по 100 долларов, только «Разведенка Барби» — двести.

— Но почему? — возмутился коллега.

— Ну, как же, — вмешалась в разговор Раневская. — У нее ко всему еще дом Кена, машина Кена, бассейн Кена…

Борис Львович однажды выступал на праздничном вечере 8 марта в поликлинике, к которой уже много лет прикреплены артисты Театра им. Моссовета. Он рассказывал байки «от Раневской», зал хохотал, а одна медсестра, разволновавшись, и вовсе выбежала на сцену: «Я лечила Фаину Георгиевну, можно, я тоже расскажу!» И поведала, как однажды Раневская принесла мочу на анализ… в термосе! Сестра очень удивилась: «Фаина Георгиевна, зачем же в термосе — надо же в маленькой баночке!» И великая актриса ехидно пробасила: «Ох, ни хрена себе! А кто вчера сказал: неси прям с утра ТЕПЛУЮ?!»

Однажды Раневская заболела и вынуждена была отлеживаться дома. Нежданно-негаданно к ней нагрянули гости из профсоюза театра, как полагается, с фруктами и конфетами. Фаина Георгиевна в благодарность решила напоить их чаем со сладостями, при этом совершенно забыв, что на кухне у нее, мягко говоря, не прибрано. Войдя, гости обомлели, увидев гирлянду огромных трусов и лифчиков, развешанных под потолком.

Никак не выдав своего смущения, Фаина Георгиевна заявила:

— Не обращайте внимания, это мой «итальянский дворик».

Как-то Фаина Георгиевна подслушала разговор двух старушек на скамеечке перед подъездом. Те как обычно перемывали косточки подрастающему поколению: молодежь, мол, совершенно испортилась, стала легкомысленной, не уважает старших, живет без царя в голове, только о забавах и думает…

Услышав все это, Раневская сказала со вздохом:

— Да, современная молодежь ужасна. Но самое ужасное в молодежи то, что мы уже не принадлежим к ней и не можем совершать все эти ужасные глупости…

Раневская просто боготворила Александра Сергеевича. После инфаркта Фаину Георгиевну забрали в больницу. Но она продолжала сильно курить. Врачи, однажды застукав Раневскую с сигаретой, сделали ей замечание: «Вы дымите как паровоз. Чем же Вы дышите?»

На что она ответила: «Пушкиным!»

На вопрос, что она читает кроме Александра Сергеевича, Раневская невозмутимо говорила: «Ничего! Я уже старая и у меня нет ни времени, ни сил на чтение всякой ерунды, чем я занималась раньше».

Портрет Пушкина занимал в комнате Раневской самое видное место. Томик поэта сопровождал ее всюду, он всегда должен был быть под рукой: когда она направлялась завтракать, когда садилась в кресло у телефона, и ни один ее разговор с друзьями не обходился без пушкинской темы.

Однажды Раневская случайно услышала, как один мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, потому что няня ему рассказала сказки, а он их записал и выдал за свои».

— П-прелесть! — передавала его слова подругам Фаина Георгиевна.

Однако после глубокого вздоха последовало продолжение: