Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

22 октября 1960 года майор Эрнесто Гевара через Мадрид и Прагу совершил поездку в Восточную Европу. Он возглавлял делегацию, в которую входили также Эктор родригес Льомпарт, Альберто Мора и Рауль Мальдонадо. Им была поручена миссия чрезвычайной важности: получить кредит, помощь и выход для блокированных кубинских товаров, чтобы национальная экономика острова могла выжить.

После встречи с чехословацким премьер-министром Антонимом Новотным в Праге делегация получила первый кредит в двадцать миллионов долларов на развитие транспортной промышленности, но самые важные переговоры должны были состояться в сердце сверхцентрализованного бюрократического аппарата советской империи - в Москве. Делегация прибыла туда 29 октября; а переговоры начались спустя два дня, после ритуального посещения музея Ленина.

Советский премьер-министр Никита Хрущев открыл переговоры словами: "Все, что Куба захочет, будет предоставлено". Анастас Микоян выступал в качестве гаранта переговоров. Для Советов это была геополитическая акция, а для очарованного происходящим Че - вопрос жизни или смерти его страны, столкнувшейся с ежедневно ужесточавшейся блокадой. Майор Гевара начал свое первое выступление с извинений и попросил советскую сторону проявить терпение. Он признался в том, что запросы, с которыми он прибыл, недостаточно четко сформулированы, а он сам плохо представляет себе, чего следует просить у различных социалистических стран. Мальдонадо рассказывал:

"Рабочие сессии представляли собой пандемониум. Прежде всего мы должны были организовать собственно кубинскую делегацию. Мы заняли почти целый этаж в гостинице "Советская" и отвели по особой комнате для работы с делегацией каждой из стран. Нам предстояло выяснить, чего они хотят и чего хотим мы, что тот и другой могут предложить. Советы упростили план. Все должно было оцениваться по рыночным ценам".

Че получил приглашение принять участие в праздничном па-Раде, посвященном годовщине Октябрьской революции, и там его приветствовали бурными аплодисментами. "Нечто такое, чего я никогда не забуду". Его проводили на трибуну, что было знаком высокого отличия, так как это место предназначалось лишь для глав государств и высших советских бюрократов. "И когда я поднялся туда, люди приветствовали меня громовыми криками в поддержку Кубы". Он встретился с мифом Октябрьской революции. Его беззлобность и политическая наивность позволили увидеть и фантасмагорию эгалитарной революции, и не существовавший социализм. Пройдут годы, прежде чем он сможет разглядеть печальную реальность, скрытую за авторитарным, бюрократическим и антиэгалитарным социализмом СССР.

Возможно, он и чувствовал в себе родственные связи с призраками социализма, но не желал менять своего стиля ради унылых официальных одеяний бюрократов, их серых костюмов и галстуков. Однажды, когда они направлялись на протокольную церемонию, Альберто Мора выбранил Че за то, что тот был очень небрежно одет. Че попросил прощения (!) и выпустил наружу свои брюки, заправленные в высокие ботинки. "Альберто, ты прав".

В Ленинграде они посетили легендарный крейсер "Аврора", символ революции. Сохранилась фотография этого посещения: Че одет в неизвестно кем выданную шинель, на шее у него висит фотоаппарат. А 14 ноября в Сталинграде Че смотрел документальный фильм о великом сражении Второй мировой войны, который впечатлял его, как ребенка.

Первый круг переговоров прошел между 31 октября и 14 ноября. Кубинцы срочно искали сбыт для своего сахара в обмен на нефть и запасные части, без которых не могла существовать промышленность. Им были необходимы небольшие промышленные предприятия, с помощью которых они смогли бы создать замену импортным товарам. Существовала определенная проблема совместимости оборудования и техники: скажем, частота электрического тока составляла 50 герц по одну сторону Атлантики и 60 герц по другую; имелись трудности и в сопоставлении спецификаций: СССР использовал метрическую систему мер, в то время как Куба, колониально ассимилированная в рынок США, в отличие от остальной части Латинской Америки, проводила измерения в фунтах и дюймах.

Но наряду с успехами было сделано и несколько очень дорогостоящих ошибок:

"Мы посмотрели сводку Министерства внешней торговли и сказали себе: мы импортируем так много лопат оттуда-то и оттуда-то, значит... давайте построим фабрику по производству лопат. Мы импортируем так много мачете - давайте строить фабрику мачете. Мы импортируем так много щеток... - давайте строить щеточную фабрику... Велосипеды, медная проволока... Мы не приняли во внимание одного важнейшего факта: что страна, особенно маленькая, нуждается в развитии собственной сырьевой базы... Мы создали политику замены импорта..., и в конечном счете эта политика оказалась далекой от идеального выбора... Мы бодро провели калькуляции по фабрикам, которые построим в течение определенного времени".

Больше того, как кубинцам предстояло выяснить через несколько лет, они невольно покупали устаревшие, дорогостоящие и малопроизводительные технологии.

17 ноября Че был уже в Китае и пять дней спустя посетил прием в Китайско-американской ассоциации дружбы в Пекине, где его приветствовали овацией, не затихавшей на протяжении нескольких минут. Возможно, китайский народ видел в Геваре и становившейся все более радикальной кубинской революции своих будущих союзников?

На фотографии Че жадно и с большим удовольствием ест рис, сидя рядом с китайскими функционерами. Тем не менее он был весьма своеобразным дипломатом и постоянно производил впечатление человека, находящегося не в своей тарелке; он интересовался тем, что другим казалось всего лишь фоном к событиям, и неловко чувствовал себя на приемах. В документальный фильм вошли кадры, на которых китайская девочка преподносит Че цветы и целует его, а тот выглядит при этом крайне озадаченным.

В Пекине Че встретился с Мао Цзедуном. Аргентинский юрист Рикардо Рохо вспоминал потом, что во время этого приема у Че случился такой сильный приступ астмы, что у него стало плохо с сердцем.

Месяца два спустя, вернувшись на Кубу, Че выступил по телевидению. Из его слов можно заключить, что в Китае он встретил очень хороший прием. "Китай - это действительно одна из тех стран, где вы понимаете, что кубинская революция не является уникальным случаем".

Соглашения, которые Че заключил в Китае, были очень выгодны для кубинцев. Им предоставляли беспроцентный кредит в шестьдесят миллионов долларов сроком на пятнадцать лет да к тому же обеспечивали рынок сбыта для кубинского сахара. Однако Че больше всего заинтересовало отношение китайцев к Кубе, особенно разговор с Чжоу Эньлаем, во время которого заместитель председателя Китайской коммунистической партии пожелал изменить текст последнего пункта соглашения и убрать из Негоц фразу о "незаинтересованной помощи". Чжоу сказал, что китайцы не являются незаинтересованными, но что их заинтересованность скорее политическая, нежели экономическая: Куба находится в самом центре антиимпериалистической борьбы, окончательном варианте было оставлено одно лишь слово "помощь". Во время той же самой беседы представитель китайской делегации добавил, что слово "кредит" применительно к шестидесяти миллионам было простой формальностью, что если Куба не сможет вернуть эти деньги, то это не будет "иметь никакого значения". Несколько позже Че узнал, что Китай только что закончил выплачивать СССР долг за поставку оружия, использовавшегося в корейской войне. Майор Гевара просто побледнел: как это так, одно социалистическое государство требовало с другого долг за оружие, использовавшееся для защиты третьего?