Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

Че выбрал лучших из тех партизан, которые действовали под его началом в Сьерра-Маэстре и особенно во Вторжении. Это были Элисео Рейес, Сан-Луис, Оло Пантоха (последний, как считают, вместе с Уго Бланке принимал участие в первой операции в Перу; тогда он работал в Министерстве внутренних дел у Рамиро Вальдеса) и Мануэль Эрнандес, лучший из командиров авангарда во время вторжения в Лас-Вильяс.

Из участников недавней африканской операции Че привлек доктора Октавио де ла Педраху (Морогоро) и Исраэля Рейеса Сайаса, бывшего в прошлом телохранителем Мануэля Пиньеро. Были и другие ветераны революционных боев, которых Че, несомненно, хотел бы взять с собой: капитан Дариель Аларкон, товарищ по войне в Сьерра-Маэстре, Антонио Санчес Диас по кличке Пинарес, один из лейтенантов Камило Сьенфуэгоса, который символически носил ботинки своего давнего предводителя. "Антонио и впрямь был очень похож на Камило". Че и сам невольно поддался этой ностальгической слабости.

Че включил в состав отряда еще две ключевых фигуры послереволюционного периода. Хесус Суарес Гайоль, Блондин, впервые встретился с Че, когда лежал с обожженными ногами после поджога радиостанция, а позднее стал его заместителем в Министерстве промышленности, "одним из тех немногих, кто выказывал веру и энтузиазм". Хуан Виталио Вило Акунья был членом Центрального комитета партии. Че был знаком с ним начиная с самых первых дней в Сьерра-Маэстре, и глубоко восхищался его решительным характером и готовностью к самопожертвованию.

Вне всякого сомнения, Че должен был сопровождать и капитан Хосе Мария Мартинес Тамайо (Папи, М'били), принимавший участие в операции с самого начала. Видимо, на последнем этапе подготовки к отряду должен был присоединиться и его брат Рене Мартинес Тамайо. Рене (астматик, как и Че) был лейтенантом Министерства внутренних дел и входил в число охранников Мануэля Пиньеро; он был радистом-коротковолновиком.

И, наконец, нужно упомянуть Густаво Мачина Оеда. Он принимал участие в революции как член Директората, а позднее написал Че письмо с просьбой предоставить ему возможность продолжить борьбу за пределами Кубы. Он пользовался заслуженной репутацией храбреца. После победы революции он сначала служил в вооруженных силах, а позднее стал заместителем министра промышленности.

Насколько известно, все они были отборными бойцами, людьми, обладавшими изрядным опытом партизанских действий. Почти все они, кроме Пачунго, Блондина и Густаво Мачина, были из кампесинос. Если судить по их положению в кубинской армии или Министерстве внутренних дел, трое из них -Мачин, Акунья и Пинарес - имели звание майора, высшее звание в вооруженных силах. В отряде также было девять капитанов, два первых лейтенанта и два лейтенанта. Очень возможно, что в подборе людей принимали участие сам Фидель, Рауль Кастро и Рамиро Вальдес и что этот процесс начался еще в то время, пока Че находился в Праге.

Вильегас и Коэльо, оставив Че в Праге, совершив путешествие по Германии, Африке и Бразилии, 25 июля прибыли в боливийский порт Санта-Крус. Мартинес Тамайо, руководивший начальным этапом подготовки операции, уже поджидал их там. В подготовительной работе принимали участие еще два человека. Об одном из них я могу сказать только то, что он имел кличку Эль Флако, Тощий, и очень скоро попросил освободить его от участия в операции. Второй, перуанец по имени Хулио Дагниньо Пачеко, осуществлял связь со своими соотечественниками из ФНО. Почти одновременно из Гаваны возвратились домой после обучения Коко Передо и еще три боливийца; они намеревались в сотрудничестве с Боливийской коммунистической партией готовить новую операцию в Аргентине или Перу, опорный пункт которой должен был находиться в Боливии.

Вильегас и Коэльо передали Мартинесу Тамайо самые последние инструкции Че: Таня должна была оставаться не связанной с группой, которой предстояло вести подготовку партизанской кампании. Было необходимо приобрести ферму в северной части предполагаемой зоны действий. Прибывшие назвали ,Тамайо ожидаемую дату прибытия Че на Кубу и примерную продолжительность периода обучения. Ответ Мартинеса Тамайо был обескураживающим. Вильегас вспоминал, что "исходя из того, что он рассказал, мы оказались перед необходимостью приступить к делу немедленно, поскольку ничего еще не было готово".

Вильегас писал в дневнике, что первые переговоры Мартинеса Тамайо с боливийским партийным лидером Марио Монхе оказались очень сложными, что Монхе фактически выступал против вооруженной борьбы, и что Тельерия, член Центрального комитета Боливийской коммунистической партии, отвечавший за снабжение, отнесся к работе безответственно.

Потом переговоры между кубинцами, находившимися в Боливии, и посланниками Че стали продвигаться куда быстрее, но на них не проводилось никаких более или менее откровенных обсуждений планов или поставленных целей. Причиной этого, возможно, было множество двусмысленностей и изменений, возникших в проекте за несколько последних лет.

Из Ла-Паса Вильегас и Коэльо через перуанца по имени Пачеко передали в ФНО сообщение, в котором говорилось, что операция "начнется в Боливии, а затем распространится на территорию Перу". Перуанец, казалось, согласился с этим и пообещал Хуану Пабло Чангу, старому знакомому Че, что перуанский национально-освободительный фронт пришлет группу из двадцати человек для обучения и участия, в боливийской партизанской кампании.

На следующий день, 30 июля, Мартинес Тамайо и Вильегас установили контакт с Мойсесом Геварой, лидером шахтеров, исключенным из БКП за прокитайские настроения. Он неоднократно просил у кубинского руководства оружия и денег для организации партизанской кампании. Эмиссары Че предложили ему присоединиться к создаваемой группе, но сообщили, что он не получит ни денег, ни оружия, поскольку все "централизовано". Моисее Гевара согласился с этими условиями.

Монхе и его партия не были информированы о связях кубинцев с группой Мойсеса Гевары. Монхе предстояло действовать под впечатлением того, что в какой-то странной кубинской схеме Боливии отводилась роль базы в глубоком тылу. Правда, на одной из встреч лидеру боливийских коммунистов задали вопрос: "А что, если появится Че?" - "Я буду сражаться рядом с ним где бы то ни было",.- последовал ответ.

Тем временем встречи продолжались. Ответ перуанского ФНО был столь же любезным, как и первая реакция его представителя Пачеко. Почему Боливия, а не Перу, как кубинцы говорили вначале? Но все же они предложили направить шесть человек для обучения и участия в боевых действиях по новому плану.

Люди Че снова и снова тормошили Монхе. Ему задавали вопрос насчет обещанных двадцати человек. "Какие двадцать человек?" - недоуменно переспросил он. Он с готовностью позабыл о своем обещании и заявил, что Центральный комитет не одобряет вооруженную борьбу, потому что тридцать две тысячи голосов, полученных коммунистами на прошлогодних выборах, они считают победой. По словам Вильегаса, "Мартинес Тамайо должен был непрерывно дышать в затылок этим людям, чтобы заставить их делать хоть что-нибудь".