Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

36. "Моя скромная помощь требуется в других странах"

Партийные кадры Че

Состав Центрального комитета Кубинской Коммунистической партии был объявлен 1 октября. Как ни странно, трое государственных министров, бывших близкими к Че, в него не вошли. Это были министр сахарной промышленности Борре-хо, министр финансов Альварес Ром, а также Артуро Гусман, сменивший Че на посту министра промышленности. Виласе-ка был в июне освобожден от должности руководителя Центрального банка и назначен ректором Гаванского университета.

5 ноября 1965 года ЦРУ составило специальный доклад о новых членах Центрального комитета. В нем говорилось, что людей, близких к Геваре, отводят на второстепенные роли и что "дискредитировавшая себя" экономическая точка зрения Че теперь не имеет сторонников в Центральном комитете. Но это вряд ли соответствовало истине, так как среди ста человек, составлявших Центральный комитет, было немало людей, полностью отождествлявших себя с Че: Сан-Луис, Дреке, Сайас, Хосе Рамон Сильва, Фернандес Мель, Вило Акунья и Асеведо. И основные экономические принципы Че проводились в жизнь на протяжении еще, самое меньшее, двух лет. Рауль Маддонадо, вынужденный уйти в отставку с поста заместителя министра, дал более близкую к действительности версию событий: "Эти трое министров были исключены по политическим причинам: они имели более прокитайские склонности, нежели просоветские".

Самоубийство Альберто Моро

Рауль Малдонадо: "Говорили, что его самоубийство явилось прямым следствием его отстранения от внешней торговли и разногласий с Че. Это не так. Моро был молод и немного неуравновешен, он пил... ходил по девкам, там были какие-то измены. Он совсем свихнулся, принялся шляться по барам, играл там на саксофоне с оркестрами. Он был молодым человеком, вовсе не успевшим увидеть детства. Дортикос выкинул его прочь и отправил домой, на произвол судьбы. Че взял его обратно в Министерство промышленности, где он был советником Че, а с 1964 года стал руководить консолидированными предприятиями. Беттелхейм присудил Моро ученую степень; он вступил в повторный брак, на этот раз в Париже. Он начал успокаиваться. Потом ему пришлось снова вернуться на Кубу из-за бюрократизма в политике - решили сократить количество кубинцев за границей, так как появилось слишком много случаев перебежки. От нового брака у него родилась дочь-инвалид, и жена оставила его. Он запутался и выстрелил в себя".

37. Тату - номер 3

Псевдонимы участников экспедиции

В нарушение правил, которых придерживался Че в своих дневниках, при описании операций в Конго и Боливии в этой книге используются не конспиративные псевдонимы их участников, а настоящие имена или общеупотребительные прозвища.

Че - Тату или Рамон; Дреке - Моха; Эдуарде Торрес - o Нане; Мартинес Тамайо - М...били, Рикардо, Папи; доктор Рафаэль Серкера - Куми; Норберто Пичардо - Инне; Сантьяго Терри - Али; Крисо-хенес Винахерас - Ансурене; Исраэль Рейсе - Ази; Аркадио Венитес - Догна; Эразмо Ви-до - Кисуа; Каталино Олачеа - Мафу; Октавио де ла Консепсьон де ла Педраха - Морогоро; Гарри Вильегас - Помбо; Кар-лос Коэльо - Тума; Виктор Шеб - Зива; Роберто Санчес Бартелеми - Чанга.

Местность

Че: "Ландшафт, среди которого мы в конце концов расположились, характеризуется большим водным бассейном, обращенным в озеро Танганьика, площадью приблизительно 35 квадратных километров, средней шириной приблизительно 50 километров. Здесь проходит граница между Танзанией, Бурунди и Конго. По сторонам бассейна проходят горные цепи; одна принадлежит Танзании и Бурунди, а другая - Конго. Последний имеет среднюю высоту 1500 метров выше уровня моря (озеро - 700 метров) и тянется почти от Альбертвилля, на юге, где является театром боевых действий до Бакувилля на севере, и представляет собой холмы, спускающиеся в тропические джунгли. Ширина системы меняется, но мы можем определить среднюю ширину в зоне в 20-30 километров. Есть два высоких, более крутых и более скалистых плато, одно на востоке, а другое на западе, которые ограничивают волнообразное плато, пригодное для земледелия в долинах и для разведения рогатого скота - это занятие предпочитают племена руандийских скотоводов, которые традиционно занимаются этим. На западе гора спускается на равнину высотой 700 метров, который является частью бассейна реки Конго. Эта местность, напоминающая саванну с ее тропическими деревьями, кустами и естественными лугами, разрывает непрерывный горный пейзаж. Холмы, находящиеся поблизости от гор, не круты, но дальше к западу, в зоне Кабамба-ре, они заканчиваются, переходя в совершенно тропическую местность.

Горы начинаются от самого озера и на первый взгляд полностью определяют весь характер местности. Здесь мало ровных мест, пригодных для высадки с плавсредств и размещения высадившихся отрядов, они очень трудны для обороны в том случае, если не контролируются высоты. Наземные коммуникации к югу от Кабимбы, где находилась одна из наших позиций, отрезаны; в западном направлении горы дают возможность добраться до Альбертвилля и Лулимба-Фису, от последнего одна магистральная дорога проходит через Муенгу на Букави, другая - к побережью через Бараке, заканчиваясь в Уви-ру. nocjje Лулимбы дорога проходит через горы и пригодна для партизанских засад, так же как, хотя и в меньшей степени, та часть, которая пересекает долину реки Конго.

Часто бывают дожди, с октября по май почти ежедневно, зато их почти не бывает в период с июня до сентября, хотя в последний месяц и случаются отдельные ливни. В горах дожди бывают круглый год, хотя в сухие месяцы значительно реже".

38. Ожидание

Последнее письмо от Селии ла Серна

Текст письма от матери приводится в книге Рохо. Один из моих кубинских источников предполагал, что письмо могло быть поддельным, но я так не считаю.

Селия: "Не кажутся ли тебе мои письма странными? Я не знаю, то ли мы утратили естественный образ общения, который использовали прежде, то ли мы его никогда не имели и всегда разговаривали тем немного ироническим тоном, свойственным всем обитателям обеих берегов Ла-Платы, а благодаря нашим семейным традициям стали из-за этого еще отчужденнее. Дело в том, что я всегда опасалась отказаться от этой иронической интонации и писать прямо. Видимо, я считала, что тогда мои письма перестанут быть понятными и окажутся неясными и загадочными.

Благодаря дипломатическому тону, принятому в нашей переписке, я также могла читать и понимать то, что было скрыто между строк. Я читала твое последнее письмо точно так же, как читала бы новости, опубликованные буэнос-айресскими газетами "Ла пренса" или "Ла на-сьон", угадывая или пытаясь угадать реальное значение каждой фразы. Результат - множество непонятного и даже изрядная тревога... Я не стану пользоваться дипломатическим языком. Я буду говорить совершенно прямо.