Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

Первая и, пожалуй, самая важная из этих встреч произошла в начале августа, сразу же после того, как Фидель вышел из тюрьмы. Фидель встретился с Франком Паисом. Этот молодой школьный учитель, один из руководителей революционной организации Восточной Кубы, присоединился к Движению 26 июля уже после того, как Фидель покинул остров. Франк сказал Фиделю, что, по его мнению, лучше отложить вторжение до того времени, когда вновь основанные городские организации окажутся лучше подготовленными и смогут начать восстание одновременно с высадкой десанта. Фидель согласился с этим обоснованным предложением. На обоих собеседников встреча произвела очень сильное впечатление. В лице Франка Фидель нашел городского координатора, который был так нужен движению. Тогда же были выработаны стратегические принципы совместных действий. Одновременно с высадкой должны были начаться городские выступления.

В августе у Фиделя состоялась встреча еще с одной из центральных фигур демократической левой оппозиции — студенческим лидером Хосе Антонио Эчеверрией, членом Революционного Директората. Они заключили договор о координации действий. Фидель сообщил Директорату о своих планах, а Эчеверрия пообещал поддержать высадку десанта вооруженным выступлением в Гаване.

Еще одна важная встреча состоялась у Фиделя с представителями Народно-социалистической партии Кубы (НСПК) — так с 1944 года стал называться Революционный коммунистический союз. Их возглавлял Флавио Браво, лидер ее студенческого крыла, учившийся вместе с Фиделем в Гаванском университете. Но здесь не было достигнуто взаимопонимания, поскольку НСПК в принципе возражала против вторжения повстанцев на Кубу. Флавио стремился убедить Фиделя и в его лице все Движение 26 июля в том, что наилучшим образом действий будет мирное противостояние диктатуре коалиции левых партий. Но Фидель не принял его доводов во внимание.

В конце октября вновь приехал Франк Пайс, чтобы окончательно уточнить детали предстоящих действий. На Кубу он возвратился с текстом кодовой телеграммы, которой предстояло уведомить кубинские организации о планах Фиделя. Было вновь подтверждено соглашение о том, что восстание будет приурочено к высадке десанта. Пайсу сообщили и другие важные сведения: высадка предполагалась в области Никеро, в предгорьях Сьерра-Маэстры.

В начале ноября Эрнесто написал матери:

«Я убедился в том, что мое дело невозможно разрешить законным способом. Я пишу тебе из ничем не примечательного места в Мексике, где дожидаюсь, пока положение определится. Этот воздух свободы является в действительности воздухом тайны, что, впрочем, не имеет значения: это придает событиям облик захватывающего детективного фильма».

В те дни он скрывался в мансарде на чердаке дома своего друга Альфонсо Бауера в Нарварте, районе Мехико. Эту каморку он делил с Каликсто Гарсией и еще несколькими кубинцами. «Мы проводили долгие дни скрываясь, прятались, где только можно, насколько это было в наших силах, избегали появляться на людях и вообще старались не выходить на улицу». Им чудом удалось укрыться, когда в дом ворвалась полиция и полезла на чердак с обыском. В результате полицейские принесли извинения доктору Геваре, который очаровал их, прикинувшись неимущим интеллигентом. «Вор — наверняка дружок какой-нибудь из служанок», — сказали они ему на прощание.

А вот что он написал Тите Инфанте о своих отношениях с Ильдой:

«Тебе, вероятно, будет интересно узнать, что мой брак практически распался. Окончательно мы разойдемся уже в следующем месяце, когда моя жена поедет в Перу, чтобы впервые за восемь лет увидеться со своими родными. В этом разрыве есть привкус горечи, поскольку она была надежным спутником и ее действия как революционера во время моих принудительных каникул были безукоризненными, но наши духовные разногласия оказались слишком большими; я живу исполненный анархического духа, который заставляет меня мечтать о новых горизонтах».

Ильда в своих мемуарах придерживается другой версии. Она подчеркивает, что разрыв предполагался временным и произошел только из-за стечения обстоятельств. Правда, Ильда Гева-ра — маленькая Ильда — вспоминала, как мать не раз говорила ей, что в Мексике, когда ее родители разошлись, Эрнесто считал, что таким образом жена и дочь не будут подвергаться опасности ареста, а при новой встрече они с женой смогут увидеть, какими их отношения окажутся к тому времени. Учитывая опасность кубинского предприятия, Че не желал, чтобы у его жены именно в это время были какие-нибудь сомнения относительно ее семейного положения.

Фидель арендовал другое ранчо, на сей раз в Абасоло, штат Тамаулипас, неподалеку от намеченного пункта отплытия. Это было почти идеальное место, так как находилось в значительном отдалении от столицы. К группе присоединился Фаустино Перес. К концу октября там собрались шестнадцать из будущих членов экспедиции, затем прибыли еще двадцать человек.

Заключительный этап тоже не обошелся без осложнений. В Мехико продолжались облавы и обыски. В середине ноября мексиканская полиция конфисковала партию оружия; были разгромлены две конспиративные квартиры, а один из кубинцев, Педро Мирет, был арестован. Фидель отправился на встречу с Гутьересом Барриосом, который сказал ему, что мексиканская полиция получала сведения от кубинской секретной службы, которая, несомненно, смогла внедриться в Движение 26 июля.

«Мы выяснили, что в наших рядах был предатель, имени которого мы не знали, и что это он выдал партию оружия. Мы также выяснили, что он выдал яхту и передатчик, хотя юридический коммерческий контракт на приобретение судна все же следовало составить. Эти данные сразу же должны были показать кубинским властям, что предатель имел четкое представление о наших самых сокровенных тайнах. Но это также спасло и нас, так как мы смогли узнать то же самое».

Сам же Фидель высказался более определенно. «Тот, кто передавал сведения о нас, сбежал от мексиканской границы. Мы выяснили, что он выдавал конспиративные квартиры одну за другой, а затем собирался выдать и нашу лодку. Именно поэтому мы так поторопили события». Личности этого часто упоминавшегося предателя предстояло остаться одной из великих тайн кубинской революции. Его имя так и не было обнародовано.

Тем временем Че скрывался на том 'же чердаке в доме Бауэра — и, по словам домовладельца, являлся идеальным гостем. «У него была одна укоренившаяся привычка: он читал как проклятый, держа в руках тыкву с мате. Он старался не причинять никаких беспокойств; нам приходилось каждый раз просить его спуститься вниз, чтобы поесть». Однажды Фидель приехал без предупреждения, чтобы повидать Че, и с большим трудом смог увидеться с ним: Бауэр наотрез отказался признать знакомство с Эрнесто, а Фидель доказывал, что знает, что Че в доме. В конце концов он поставил ногу в дверь и заявил, что не сдвинется с места, пока его не впустят.