Роман Ларинцев - 1941. Забытые победы Красной Армии (сборник)

Немецкие войска в ходе Елецкой операции понесли значительные потери в живой силе и материальной части. По оценкам советского командования (скорее всего, существенно завышенным), только убитыми они потеряли около 16 000 солдат и офицеров, было захвачено 557 пленных [243] и много военного имущества. Были сильно потрепаны 262-я, 95-я, 45-я и 134-я немецкие пехотные дивизии, убит командир последней из них. 278-й и 280-й пехотные полки считались почти полностью уничтоженными.

Общий ход боевых действий на левом фланге Юго-Западного фронта в декабре 1941 года

…Очень много

Для восстановления своего фронта на участке Верховье, Ливны командованию 2-й немецкой армии пришлось бросить в бой свои оперативные резервы – 55-ю пехотную дивизию, один полк 168-й пехотной дивизии, 1-ю бригаду СС и несколько армейских саперных батальонов. Таким образом, оттянув на себя резервы противника, левый фланг Юго-Западного фронта содействовал наступлению Западного фронта против 2-й танковой армии Гудериана под Тулой.

Особенностью Елецкой операции был переход в наступление до прекращения наступления противника, против флангов его ударной группировки. Командование Юго-Западного направления сумело нащупать открытый фланг противника и быстро сосредоточить против него подвижную ударную группу, основой которой стала кавалерия. На заходящем фланге этой группы наступала конница 5-го кавалерийского корпуса, поддержанная мотопехотой. Конница должна была создать заслон в тылу противника, на позволив ему пробиться из котла до подхода нашей пехоты, на которую возлагалась задача уничтожить окруженной группировки. Правый фланг группы образовывала немоторизованная пехота, получившая менее глубокие задачи. Она должна была создавать внутреннее кольцо окружения.

Из-за низкой плотности войск, крайней нехватки автотранспорта вкупе с отсутствием опыта подобных операций, а также в немалой степени по причине медлительности и безынициативности ряда командиров кольцо окружения было замкнуто с опозданием, а создать прочный внутренний фронт окружения не удалось. В то же время противник, не имея резервов, не смог оказать серьезное противодействие наступлению группы Костенко и вынужден был вместо организации контрудара спешно выводить войска из котла. Если бы у немцев имелись более существенные резервы, 5-й кавалерийский корпус мог оказаться в очень тяжелом положении, как это неоднократно случалось впоследствии.

В целом опыт Елецкой операции показал сохранившееся значение конницы в маневренной войне – особенно в зимних условиях, когда передвижение пехоты и транспорта по целине серьезно затруднено. С другой стороны, причиной успеха советских войск стало отсутствие у немцев достаточных резервов, а также нераспорядительность командования 2-й армии – видимо, вызванная болезнью фон Вейхса, которого как раз в это время заменял срочно отозванный с Тихвинского направления Рудольф Шмидт. Особо следует отметить ошибку руководства 34-го и 35-го армейских корпусов, которое бросило все войска в наступление, не создав достаточных корпусных резервов. В результате инициатива действий с самого начала находилась на стороне советского командования, а противник действовал исключительно пассивно.

К сожалению, в дальнейшем при аналогичных ситуациях обстановка далеко не всегда складывалась столь благоприятно для нас, как это случилось под Ельцом и Ливнами в декабре 1941-го…

Первые налеты советской авиации на Берлин в августе-сентябре 1941 года стали одним из хрестоматийных фактов в истории отечественных ВВС. В различное время им было посвящено значительное количество статей и книжных глав, и все-таки целый ряд деталей оказался искажен или намеренно опущен. Не был проведен и объективный анализ результатов бомбардировок. Приводимая статья является попыткой автора ответить на эти вопросы.

В первую очередь необходимо выяснить, кто же был истинным инициатором операции. В связи с особой секретностью, да и сложностью обстановки, летом 41-го многие штабные документы не отрабатывались, поэтому поиск в архивах не дает удовлетворительного ответа на этот вопрос. Приходится обращаться к мемуарам, какие бы сомнения ни вызывало их содержание.

Все сходятся на том, что отправным моментом явилась бомбардировка немецкой авиацией Москвы в ночь на 22 июля 1941 года. В воспоминаниях Н. Г. Кузнецова по этому поводу написано:

«Нам хотелось ответить налетом на Берлин. Но как? По плану мы готовились в те дни нанести с ленинградского аэродромного узла удары по Пиллау где базировались корабли немецкого флота. Правда, с аэродромов, расположенных под Ленинградом, до Берлина было ближе, чем с других наших аэродромов. Но расстояние все-таки было слишком велико, чтобы его могли преодолеть в оба конца самолеты ДБ-3 даже с форсажем (ДБ-Зф).

Пришлось нам с В. А. Алафузовым призадуматься…

Развернули карту. После прикидки стало ясно, что с ленинградских аэродромов наши самолеты дотянут лишь чуть дальше Либавы. А вот если стартовать с острова Эзель [244] , тогда можно лететь до Кенигсберга. Ну а если взять предельный радиус действий самолетов? Да, тогда можно достать и до Берлина! Правда, идти придется над морем и, сбросив бомбы, немедленно возвращаться. Потеряешь 20–30 минут – не дотянешь до своих аэродромов. Придется садиться на территории противника. Чтобы исключить этот вариант, оставалось одно – лететь на Берлин на самой выгодной во всех отношениях высоте и бомбить немедленно, несмотря ни на что. Потом строго прямым курсом возвращаться домой. Иначе говоря, лететь было можно, если найдутся отважные летчики, если будет исправна материальная часть и если при возвращении туман не закроет аэродром».

Но между «хотелось» и оформленным замыслом лежит пропасть, которую невозможно преодолеть без знания авиационной специфики, летных ТТХ самолетов и так далее. Думается, что ни Н. Г. Кузнецов, ни начальник ГМШ Алафузов такими знаниями не обладали. К тому же представляется, что у наркома ВМФ летом 41-го было много куда более насущных задач, чем разработка различных прожектов. Флаг-штурман 1-го минноторпедного полка (мтап) ВВС Краснознаменного Балтийского флота (КБФ) майор П. И. Хохлов вспоминает, что предложения ударить по Берлину созрели у него вместе с командиром полка полковником Е. И. Преображенским в двадцатых числах июля, но еще раньше, чем они смогли доложить их наверх, к ним уже прибыл командующий ВВС ВМФ генерал-лейтенант С. С. Жаворонков, поставивший аналогичную задачу. Согласно Н. Г. Кузнецову, Жаворонков улетел под Ленинград где-то между 28 июля и 2 августа – уже после утверждения плана Ставкой. Таким образом, предложение все-таки исходило из Москвы. Но от кого конкретно? Наиболее вызывающая доверие версия изложена в мемуарах Хохлова со ссылкой на устную беседу с Н. Г. Кузнецовым после войны. Легко заметить, насколько эта версия отличается от той, что изложена в мемуарах самого бывшего наркома:

Читать дальше