Михаил Ципоруха - Вокруг света под парусами

Через 53 дня плавания «Диана» 20 апреля 1808 г. стала на якорь в Саймонсгауне у мыса Доброй Надежды, где базировалась английская эскадра. Там командующий английской эскадры объявил Головнину о начале войны между Россией и Англией Несмотря на наличие у Головнина специального разрешения английского правительства на проведение научных исследований, командующий английской эскадрой задержал «Диану» до получения соответствующих указаний от своего правительства, которому он, по его словам, послал запрос

Даже вынужденное пребывание на территории Южной Африки Головнин использовал для продолжения проведения научных исследований. Он составил подробное описание самого мыса Доброй Надежды, изучал климат, флору, фауну, экономику, быт и нравы местного населения.

Он нашел множество подтверждений тому, что английские и голландские колонизаторы в Южной Африке норовят любыми путями получить побольше прибыли: «Взять лишнее за проданные вещи или мало дать за купленные уже более никто не называет обманами, а коммерческими расчетами», — писал он [8, с 168].

Прошло несколько месяцев, а ответа от английского правительства не поступило. На «Диане» заканчивались запасы продуктов. Английский адмирал отказался снабдить шлюп провизией и предложил Головнину посылать русских моряков на английские корабли для участия в ремонтных работах. За это он обещал кормить русских. Головнин отверг это издевательское требование. Вероятно, именно тогда он решил любым путем вырваться из плена. «Уверившись, что в этом деле между англичанами и мной справедливость на моей стороне, — вспоминал он, — я решился, не теряя первого удобного случая, извлечь порученную мне команду из угрожавшей нам крайности, уйти из залива и плыть прямо на Камчатку [8, с 168]. О том, как он выполнил дерзкий побег из плена, рассказано в начале главы.

Вырвавшись из плена, В.М Головнин пошел сперва на юг до параллели 40° ю. ш., а затем повернул на восток в обход с юга Австралии, в порты которой он решил не заходить из-за боязни повторного пленения.

25 мая на рассвете «Диана» подошла к о. Тана (архипелаг Новые Гебриды), расположенному севернее о. Анаттом (Анейтьюм). «Сей остров, — вспоминал Головнин, — приметен курящейся на нем огнедышащей горой… Извержение сей горы имело величественный вид: сколь мы не устали от дневных наших трудов, но не скоро оставили палубу, любуясь столь прекрасной и вместе страшной картиной природы» [8, с 169]. Головнин сделал зарисовки о. Тана и ряда ближайших островов.

Утром следующего дня Головнин решил зайти в порт Резолюшн, чтобы осмотреть его. Пройдя несколько миль вдоль берега, он убедился, что корабль входит не в залив, а в небольшую гавань, вход в которую закрыт рифом. Он приказал лечь на обратный курс Но в этот момент ветер переменился, и «Диану» понесло на риф. Все усилия моряков спасти корабль были безрезультатны: они пытались стать на якорь, но из-за большой глубины сделать этого не смогли, затем попытались оттащить шлюп на буксире спущенных шлюпок, но и этого не смогли сделать. Только неожиданная благоприятная перемена направления ветра спасла корабль от гибели.

В порту Резолюшн морякам с «Дианы» удалось пополнить запасы провизии и пресной воды. Во время пребывания на острове Головнин собрал немало сведений о быте и нравах островитян. Пришлось ему отметить, что жители тихоокеанских островов «считают европейцев голодными бродягами, которые скитаются по морям для снискания себе пищи» [8, с, 170]. А грабежи и насилие со стороны многих европейских моряков многие из них оправдывают тем, что описывают тихоокеанских туземцев как воров и разбойников.

Убедившись, что моряки «Дианы» не принадлежат к числу подобных европейцев, жители о. Тана отнеслись к русским довольно приветливо. Вождю местного племени и его сыновьям были преподнесены подарки, что вызвало «полную от них [островитян. — Авт.] доверенность». 31 мая «Диана» снялась с якоря, а местные жители тепло проводили русских моряков.

23 сентября моряки «Дианы» увидели берега Камчатки, и через двое суток шлюп вошел в гавань Петропавловска-Камчатского. Именно там Головнин получил известие о награждении еще в 1807 г. орденом Св. Георгия 4-й степени «За осьмнадцать морских кампаний» и орденом Св. Владимира 4-й степени «За благополучное совершение многотрудного путешествия».

На Камчатке Головнин с энергией и настойчивостью стал собирать обширные сведения о флоре и фауне края, о населявших его народностях. Он собрал материал, свидетельствующий о положительной роли русских людей, которые принесли на Камчатку более высокую культуру, содействовали освоению местными жителями земледелием и животноводством (до прихода туда русских у камчадал в числе домашних животных были лишь собаки). В своих записках Головнин отмечал, что камчадалы легко воспринимали обычаи русских.

Весной 1810 г. уже капитан-лейтенант В. М. Головнин плавал к берегам Северной Америки в Ново-Архангельск на о. Ситха для доставки продовольствия жителям поселений РАК, причем на пути были проведены некоторые гидрографические работы. Весной следующего года ему был поручено произвести опись южных Курильских и Алеутских островов, а также Татарского берега (Приморья) к северу до р. Уда и Шантарских островов в Охотском море. Было решено начать опись с Курильских островов, чтобы затем проследовать к восточному берегу Сахалина, а далее к Татарскому проливу (или заливу, tjc еще было неизвестно точно, что Сахалин — остров).

Начал он исследования с описи ряда Курильских островов. Любопытно, как Головнин расшифровал само название «Курильские острова»: «Цепь или гряду островов, лежащих между мысом Камчатки и Японией, Курильскими островами, наименовали русские, писал он, — ибо, увидев с

Камчатского берега дымящиеся на сих островах сопки, они назвали их Курилы, от слова курящиеся, а от того и самые острова получили свое название; природные же жители оных на своем языке не знают никакого имени для названия сей гряды вообще, но имеют только собственные имена каждому острову в особенности» [8, с 171,172].

Не все ученые согласны полностью с этим высказыванием Головнина. Так, по словам академика С. П. Крашенинникова, одного из первых исследователей Камчатки, название «Курилы» было заимствовано казаками от камчадалов, которые называли обитателей Южной Камчатки (потомков айнов, обитателей Курильских островов, смешавшихся с камчадалами) кушин (куши) или кужин. В языке камчадалов (ительменов) нет звука «р», и там, где другие народы употребляют этот звук, камчадалы произносят «ж». Вот казаки, первые русские на Камчатке, и переделали (как и ряд других ительменских слов) кужин в кури, а затем и назвали острова, где обитали айны, Курильскими.