Мэтью Андерсон - Петр Великий

Это были героические усилия; но пока еще российская армия не имела какого-либо единого и систематического механизма пополнения. Препятствия на пути создания его были огромны. В частности, информация в распоряжение правительства поступала настолько фрагментарной и ненадежной, что было невозможно определить хотя бы приблизительно число людей, годных для несения службы. (В 1704 году начали собирать информацию такого рода по Московской области; но продвигалось это слишком медленно, чтобы использоваться в широком масштабе.) Однако в начале 1705 года декрет, в котором слово «рекрут» появляется впервые, установил систему, на которую Петр в основном и полагался в оставшуюся часть своего правления. Один молодой человек между пятнадцатью и двадцатью годами, здоровый и пригодный для службы, должен был быть выдвинут от каждых двадцати крестьянских хозяйств. Этот набор, вместе с другим по той же самой норме в декабре 1705 года, дал около 45 000 человек, в то же время проводился еще специальный набор для конницы по норме один человек от каждых восьмидесяти крестьянских хозяйств. Пополнение в таком масштабе создало беспрецедентно тяжелые трудности для россиян. Однако это продолжалось практически без передышки до поворотного пункта под Полтавой. В 1706 году, например, снова проводилось два набора для пехотных полков и не менее трех для конницы, да еще и специальный набор в 1 000 человек для флота. Призывы на военную службу крестьян-рекрутов оставались характерной особенностью режима Петра до его смерти [83] Более подробные детали этих различных эскизов до последнего, сделанного при жизни царя в 1724 году, см.: Бескровный. Русская армия и флот… С. 25–29. , хотя многие из них были ограничены для отдельных социальных групп типа горожан, или служащих монастырей, или для определенных географических областей.

Победа под Полтавой позволила несколько сократить масштабы призыва новобранцев. В целом же военное учреждение, упроченное в 1711 году, показало, как отсталая Россия немногим более чем за десятилетие стала военной державой. Она имела сорок два полевых полка пехоты с общей численностью в 62 000 человек; гарнизонные силы в два драгунских и тридцать пехотных полков вместе насчитывали 58 000 человек; тридцать три полка конницы в 44 000 человек, а также полк артиллерии. Война с Турцией привела к формированию в 1712–1713 годах значительных сил вооруженного ополчения, набранного из бывших солдат на Украине и в прибалтийских провинциях, и интенсивность набора достигла нового пика в эти очень трудные годы. Следует отметить, что эти цифры не берут в счет казаков и другие нерегулярные силы, которые при случае достигали, по крайней мере на бумаге, что-то около 100 000 человек. Война также дала большой стимул к производству артиллерии. В 1713 году восемнадцать главных российских крепостей распределили между собой свыше 4 000 орудий различных типов.

Россия, таким образом, обеспечила человеческие ресурсы для действительно огромной армии. Готовить хорошо обученных офицеров было намного труднее. Быстрый подъем новых сил в 1699–1700 годах обнаружил болезненную нехватку офицеров среднего ранга, младших офицеров и в меньшей степени сержантов. В июле 1700 года восемь новых полков, которые по документам были укомплектованы 264 офицерами в чине капитана и ниже, имели фактически на службе только семьдесят восемь (сорок пять русских и тридцать три иностранца). Одним из традиционных методов преодоления нехваток такого рода, по крайней мере, насколько были заинтересованы в этом высшие чины, была вербовка за границей. Но она имела серьезные ограничения. Иностранные офицеры были часто непопулярны среди людей, которыми они командовали, и иногда боялись их. К тому же часто их подготовка оставляла желать лучшего. Некоторые из них, в конце концов, прибыли в Россию, не будучи способными сделать удовлетворительную карьеру в своих собственных странах или по крайней мере где-нибудь в Западной или Центральной Европе. Ф. А. Головин, главный уполномоченный по созданию новых полков в 1699–1700 годах, горько жаловался на их недостатки; и в 1702 году Петр в прокламации, подбадривающей иностранцев поступать на российскую службу, подчеркивал, что он хотел из-за границы только квалифицированных и компетентных офицеров. Это не подразумевало никакого отрицания превосходства западного технического и профессионального знания. Царь при случае посылал молодых русских служить и учиться в иностранных армиях (например, группа в тридцать человек была послана для этой цели во Францию в 1712 г.), в то время как некоторые вельможи посылали своих сыновей изучать искусство войны у Великого князя Евгения. Тем не менее то, что можно было бы надеяться получить от иностранцев, желающих служить в России, было ограничено и по качеству и по количеству.

Поэтому с самого начала в новой армии Петра было только немного иностранных офицеров — около десяти, например, в новых полках 1699–1700 годов. Подавляющее большинство были членами землевладельческого класса «служилых людей», класса, к которому царь неизбежно обращался как к единственно доступному постоянному источнику призыва на службу. Указ, изданный в мае 1700 года, по которому наиболее состоятельные землевладельцы Московской области (чьи владения насчитывали более сорока крестьянских хозяйств) обязывались обеспечить почти тысячу новобранцев для обучения на офицеров, запустил процесс систематической вербовки, которая должна была длиться всю оставшуюся часть правления Петра и долго еще после него. Молодые люди, завербованные таким образом, часто обучались в процессе службы в одном из гвардейских полков, которые практически стали самыми важными военными учреждениями в России. Преображенский полк имел тренировочную школу — первая военная школа, когда-либо учрежденная в России с 1698 года. Петр лично придавал большую важность этому методу воспитания полковых офицеров: указы 1711, 1719 и 1724 годов попытались предотвратить содействие продвижению по службе к чину офицера любому, кто не получил адекватного практического опыта на службе в чинах одного из гвардейских полков. Это, однако, не могло обеспечить специализированное обучение, необходимое офицерам в технических отраслях службы, для которого должны были быть созданы другие условия. Результатом стало создание артиллерийской (первой из нескольких) в 1710 году и инженерных школ в Москве в 1709 году и в 1719 году в Санкт-Петербурге.

Со времен правления Петра, вплоть до падения царского режима в 1917 году, качество подготовки отечественных офицеров было уязвимым местом Российской армии. Однако было достигнуто многое. Это наиболее заметно по быстрому уменьшению роли иностранцев. В 1706 году не только иностранных офицеров, находящихся на российской службе, прекратили автоматически (как было заведено) повышать в чине, но и разрабатывали конкретные меры к избавлению от тех, кто проявил свою некомпетентность. Близкая к разгрому Прутская кампания 1711 года сопровождалась увольнением пяти иностранных генералов, шести полковников и сорока пяти штабных офицеров [84] Л. Г. Бескровный. Военные школы в России в первой половине XVIII в. П Исторические записки. Т. XLII (1955). С. 289. . Это не касалось специалистов по техническим аспектам военного дела, артиллерии и инженерии, поскольку зарубежные навыки в этом пользовались спросом еще очень долго. Однако даже здесь иностранное влияние снижалось. К 1721 году Военная Коллегия уже имела возможность приказывать, чтобы впредь в артиллерии только русские могли продвигаться к званию офицера: прекрасная иллюстрация того, насколько Петр преуспел в создании не просто большой, но самообеспечивающейся военной мощи в России.