Виктор Петелин - Восхождение, или Жизнь Шаляпина

— Петр Иванович! Но вы только что говорили, что Лакруа холодна в своем исполнении… Как же она…

— Понял. Беру свои слова обратно. Нет, не Лакруа должна петь Иоанну, она ее не поймет и сведет на немецкое толкование: распушит волосы, которые все время должны быть заплетены в детские косички. Пожалуй, две артистки могут дать настоящую Иоанну — это Пасхалова и Цветкова. Первая превосходно даст деревенскую девочку с косичками, но будет слабее Цветковой в моменты ее вдохновения. Цветкова, уже испытанная, талантливая артистка, с ее чудесными глазами, даст просто превосходно. И фигура Цветка — этой Снегурочки — отлично будет гармонировать. Только надо Татьяне Сергеевне поручить, чтобы ни одно полотенце не утолщало бы ее корсета. А Пасхалова будет дублировать ее… Вот вам и решение главного вопроса…

— Мы-то решим здесь, а Мамонтов уже все наметил. И будет так, как он скажет…

— Ну что ж, хозяин барин, как говорится, тут мы можем ему только советовать…

Мельников умолк, подавленный сказанным. Действительно, он так сроднился с этой эпохой, так проник в образ юной Иоанны, дивный в своей героической прелести образ, полюбил эпоху, так ярко и рельефно показанную Шиллером и художником, создавшим иллюстрации к драме. И вот все может пойти прахом… Если уж Мамонтов упрется, его не переубедишь, и получится еще одно немецкое толкование этого неповторимого характера.

— Да, пожалуй, вы правы… Грустно бывает… Все вроде бы продумаешь, а результат не тот… А я уж продумал почти все картины. Думал и о костюмах… Самое интересное… Основной тон костюмов характеризуется в излюбленной Василием Дмитриевичем Поленовым гамме тонов костюма Мефистофеля…

— То есть полиняли красно-коричневые и оранжевые тона?

— Вот именно… Это очень красиво, и веет чем-то архаическим. Как был бы хорош епископ в таком одеянии, строго допрашивающий Иоанну. В той книге, о которой я вам говорил, есть полная церемония коронования, вся как на ладони… Фигур не много… Надо обязательно заготовить трубы. И как хорош был бы в вашем исполнении образ короля, у вас масса данных для этого образа…

— Савва Иванович, может, и даст что-то в этой опере, но определенного еще ничего… Определенно Мамонтов лишь говорил, что в образе Девы он видит прежде всего силу и героизм.

— Ах да… Теперь относительно самой Девы… Я позволю себе отстаивать свой взгляд на этот образ… Сила и героизм… Но как это понимать… Нравственная сила — да… Но по-моему, в основе этого образа лежит таинство. Повторяю, это не личность, это идея. Ее-то и надо воплотить, вот блестящая задача перед всеми исполнителями «Орлеанской девы». Тут Мамонтов может показать себя… Пусть публика с Кондратьевыми и Барцалами поймет, как надо работать и трактовать такие высокие сюжеты, и приступать к ним надо как к священнодействию.

— Все восхищаются постановкой в Малом…

— Я не видел постановки в Малом театре, но не раз слышал восторженные отзывы о Ермоловой и общем исполнении трагедии. Но вот у меня не укладывается в голове Ермолова с Орлеанской девой… К несчастью, как-то увидал я ее портрет в костюме Девы, чуть не в белых атласных туфлях. Да я бы за одну такую внешность не пустил ее на сцену! Вот Частной опере следует показать, что мы такое, и утереть нос Малому театру да посбить им спесь немножечко…

— Петр Иванович, разве дело в том, чтобы устраивать соревнование… Нужно взять у них самое лучшее в игре драматических актеров, поучиться у них игре, распределить роли так, чтобы каждый мог выявить свои лучшие данные…

— Конечно, если Мамонтов будет настаивать на своей трактовке «Орлеанской девы» и давать в спектакле, в образе Иоанны, «силу и могучую энергию, а главное — талант и восторженность», то вряд ли получится что-то новое и оригинальное по сравнению со всеми предыдущими постановками. И главное, не согласен относительно силы… Ну давайте рассмотрим оперу. Где артистка может проявить силу? Разве только в начале сцены с Лионелем, и нигде больше. Первый акт — смирненькая девочка, требующая восторженности, тут я с Мамонтовым согласен. Второй акт — у короля: ее рассказ и чудесная передача молитв короля. И чем исполнительница будет проще, тем лучше. Опять-таки силы никакой не требуется… О третьей картине мы уже говорили… В четвертой и пятой: любовный дуэт и раскаяние… Вот и все… Имея сильную исполнительницу, театр может дать один маленький хороший момент в опере, а все остальное, главное, проиграет. В исполнении же маленькой Иоанны проиграет один мимолетный сильный эпизод, кстати не представляющий ничего особо важного, но зато выплывает вся простая, поэтичная и трогательная Дева. Судите сами… Скорее всего, вам придется помогать Мамонтову…

— Кто знает… Не исключено, конечно… — Но уж очень много интриг вокруг каждой постановки…

— С мужскими-то ролями интриг меньше… Тут все просто… Роль Карла Седьмого написана как будто для вас, Василий Петрович. Вы дадите прекрасную фигуру короля… Кардинал — настоящая роль Бедлевича… Зычен, величаво-неподвижен — словом, оперный кардинал. Теперь две интересные фигуры: Дюнуа и Лионель. Лионель — обыкновенный баритон-любовник, партия певучая, подходящая Соколову по певучести, только фигура его может испортить знаменательный момент, когда лунный луч падает на обезоруженного Лионеля и меч Иоанны замирает в воздухе — так неотразим был Лионель. Кстати, Соколов остается в труппе?

— Ничего невозможно пока понять… Я ничего не могу вам сказать… Все так сложно…

— Ну да ладно… Фигура Дюнуа сложнее и интереснее. Мне кажется, что Чайковский писал его для отца, ибо его лучший номер — дуэт с королем — написан в чисто басовой тесситуре, тогда как все другие ансамбли Дюнуа поет выше Лионеля. Партия меньше Лионеля, но надо дать фигуру дышащего благородством, энергией и мужеством. Мне кажется, эта фигура лучше всех удалась бы Федору Шаляпину, но вопрос, стоит ли так расходовать его, чуть ли не во всех операх… В Петербурге эту партию пел Стравинский и был плох… Меня самого тянет на Дюнуа, но не знаю, сумею ли дать этого благородного героя. Может, славный голос Мутина и его фигура будет здесь на месте. Партию крестьянина Бертрана надо обязательно дать Малинину, там есть небольшая кантилена, в которой Миша большой мастер, роль не требует большого актера и дает интерес бедняге Мише…

— А Воппа?

— Умирающего в доспехах Воппа, умирающего перед королем, лучше всех сыграет Брехов. Этого маленького человека я уважаю за серьезное отношение к делу. Не знаю, кто будет режиссировать…

— Вот вам бы и режиссировать… Так у вас все отлично получается, вы уже все знаете и все точно распределили… Мадам Бертрами всех поначалу хвалит, но что можно за месяц сделать… Вряд ли я успею подготовиться к началу сезона…