Чарльз Уайтинг - Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

Американских пленных оказалось двадцать два человека, среди них раненые. Всех их грубо затолкали в холл отеля. Немцы заполонили всю гостиницу — шумные, торжествующие, с автоматами наперевес, они смеялись, показывая друг другу брошенные в шкафах форменные костюмы американских офицеров.

Тем временем сержант Пауль Охманн из штабной роты Пейпера шагал по грязной деревенской улице вместе с двумя своими солдатами в поисках места для размещения восьми американских пленных. Те шли впереди, заложив руки за голову, со стыдом поражения на лицах. Это были сержант Абрахам Линкольн и семь других солдат из 843-го танкового дивизиона, которых Охманн выгнал из отеля под дулом автомата. Ни один из деревенских домиков сержанта не устраивал. Внезапно он остановился перед зданием пекарни. Американцы тоже остановились, глядя на своих охранников. Позади них, на холме, поднимались клубы густого черного дыма от подбитых немецких машин. Стрельба затихла, если не считать орудийных выстрелов где-то за деревней. Мадемуазель Лоше, пересидевшая перестрелку, спрятавшись среди коров в сарае, теперь с любопытством рассматривала улицу через щель между досками. Вдруг глаза ее округлились от страха, а рот раскрылся от ужаса: грузный немецкий сержант поднял пистолет и направил на первого из пленных. Раздался выстрел, и американец упал. Второй пленный закрыл лицо руками, как будто это могло защитить его от свинца. Пистолет стрелял снова и снова; через несколько секунд все было кончено. Рядовые Картер, Саливан, Питтс, Пенни, техники Каспер Джонсон и Джон Борсина, сержант Джозеф Коллинз упали на мостовую вслед за сержантом Линкольном.

Петер Рупп, который все видел, забыл и про жену, и про дочь, и про свой отель — плод тридцатилетнего труда. Он бросил свой наблюдательный пункт возле окна и бросился на Охманна, как только тот вошел в отель:

— Убийца! Я видел, как ты совал пистолет им в рот!

Немецкий сержант, имевший среди товарищей репутацию человека сдержанного, даже не стал спорить — если верить послевоенным свидетельствам господина Руппа, сержант просто ударил его в челюсть, и хозяин гостиницы отлетел назад, сплевывая зубы и кровь.

Прошло, наверное, с четверть часа, когда Юбер Лемер выбрался из подвала, где прятался всю перестрелку. Его глазам предстали восемь тел, сваленных в канаву. В это время с горы скатился немецкий танк и тоже остановился перед трупами.

— Что случилось? — обратился к Юберу, который прекрасно говорил по-немецки, командир танка. Не успел Юбер ничего сказать, как один из членов экипажа сам ответил своему командиру:

— Да и так понятно, разве нет?

— В общем, да, — согласился командир и вновь обратился к Лемеру: — Эй, ты! Закопай их немедленно!

Лемер кивнул, и командир танка приказал двигаться дальше, не в силах при этом оторвать взгляд от трупов. [14] Похоронить расстрелянных Лемеру так и не удалось. Чуть позже командир другого немецкого танка приказал ему забраться на броню. Месье Лемеру пришлось нехотя повиноваться, и только спустя час езды на «Тигре» ему удалось сбежать, чтобы добраться обратно домой.

Пейпер решил немного отдохнуть в отеле. Событий за день действительно было предостаточно. Триуфмальное взятие Бюллингена, когда американцы ударились в панику при виде его машин, породило в нем надежду на то, что операция все же может оказаться успешной — если американцы и дальше окажутся неспособными на какое бы то ни было сопротивление. Но потери и нехватка подкрепления, особенно пехоты поддержки, уже начали чувствоваться. Всего час назад Пейпер потерял одного из лучших своих командиров — Арндт Фишер превратился в живой факел, пытаясь выбраться из горящей «Пантеры». Все произошло на глазах у Пейпера, и увиденное так разъярило его, что он схватил фаустпатрон и бросился на вражеский танк, но этот одинокий «Шерман» подбили раньше, чем Пейпер успел до него добраться. Фишер выжил, но Пейпер не мог позволить себе и дальше терять своих лучших людей. Авангард его группы скоро достигнет реки Амблев, и командиру следует быть там, чтобы убедиться, что все идет по плану. Полковник поднялся на ноги и вышел из отеля.

Жена Петера, фрау Бальбина Рупп, была набожная и работящая швейцарка. Когда много лет назад она вошла хозяйкой в отель, в кассе было двадцать пфеннигов, а в сейфе — долговых обязательств на шестьдесят четыре тысячи марок. Ее это не обескуражило, и под ее управлением отель постепенно дошел до трехзвездочной категории и приобрел репутацию гостиницы с самой лучшей винной картой во всей Бельгии. Мадам Рупп была женщиной упорной, которую нелегко запугать и сбить с толку. Но в тот мрачный декабрьский день она действительно испугалась, хоть и не подавала виду. На улице лежали восемь трупов, и ее мужу грозила та же участь. Как только Пейпер ушел, она бросилась в отель, втолкнула мужа в подвал и закрыла за ним дверь. Только она успела это сделать, как вошел офицер в поисках Петера. Впоследствии Бальбина Рупп ходила к священнику каяться в том, что солгала, но в тот момент она не колебалась.

— У моего мужа не все в порядке. — И она многозначительно постучала пальцем по лбу. — Мы никому не говорили об этом, чтобы не повредить репутации нашего отеля. Не принимайте его всерьез.

Офицер ухмыльнулся, козырнул и ушел. Теперь на какое-то время Петер был в безопасности. Но Бальбина Рупп еще не закончила своих дел — теперь предметом ее заботы стали пленные. Она не могла позволить себе отдыхать, пока не позаботится об их безопасности. Она должна поговорить с командиром немцев. Это оказалось на удивление легко. Через несколько минут она уже разговаривала с ответственным офицером. [15] После войны Руппы утверждали, что этим офицером был не кто иной, как сам Зепп Дитрих, разместивший в отеле свой штаб. Конечно, они ошибались — Зепп Дитрих на тот момент находился еще в Германии. В той ситуации он никак не мог пробраться через Бюллинген, даже если бы сильно того захотел. Но легенду о присутствии Дитриха поддерживают и Эйзенхауэр в своей книге «The Bitter Woods», и Толанд в «Battle». Офицер внимательно и не перебивая выслушал ее со стаканом шампанского в руке, а женщина уверяла его, что является представительницей швейцарского Красного Креста (в этой лжи ей тоже пришлось потом каяться перед священником) и что ей приказано «заботиться обо всех пленных и следить, чтобы их кормили».

Немец согласился.

— Но и о наших раненых вы тоже должны позаботиться! — назидательно добавил он.

Она поспешила согласиться и, окрыленная успехом, отправилась на поиски еды для американцев.

Тем временем Петер Рупп пришел в себя. Он позвал дочь.

— Мари, — шепнул он ей, — дай-ка охраннику коньяка получше, чтобы я мог зайти и поговорить с пленными.