Иван Беляев - Записки русского изгнанника

Если нельзя было спасти Россию, можно было спасти ее честь.

Но, видимо, не настало время для этого. Видно, Создателю угодно допустить зло до предела… Не нашлось ни одной головы понять, ни одного сердца оценить того, что было так близко, так доступно. Того, для чего я отдал свою жизнь, свое личное «я». Ни одна рука не поднялась мне в помощь, ни один голос не отозвался на мой зов. И даже в минуту нечеловеческих страданий никто не решился крикнуть мне: «Слышу, сынку, слышу…»

Как военнослужащий, накануне и в разгаре войны я не мог выступать в печати иначе, как в исключительных случаях. Официально назначенный руководить переселением русских, в деликатных условиях местной политической игры, я был вынужден к величайшей осторожности даже в выражениях, чтоб не погубить дело в зародыше. Все это прекрасно знали заинтересованные лица.

Вызванный мною к жизни в Париже Комитет под председательством Донского Атамана А.П.Богаевского, при участии моего брата и Парагвайского консула Ла Пьера, уступил место коммерческим организациям, так как консулу был дан соответствующий приказ вследствие перенесения центра переселения в Варшаву, откуда эмигранты посылались польским «Буро» на спекулятивных условиях, закрепощенные по заключенному здесь контракту.

Насильственная остановка дела в Париже вызвала катастрофу бывшего главной пружиной переселения Н.С.Горбачева, которого непосредственное обращение к министру иностранных дел в первый год войны и вынудило последнего поручить мне дело русского переселения. Горбачев мгновенно погрузился в долги, и лишь решительное вмешательство оставшихся со смертью генерала Богаевского членов Комитета сумело ликвидировать их. Но яростная полемика, избравшая его своей жертвой, не оставила его в покое и в дальнейшем, и сотни тысяч русских читателей «Последних новостей» и пр. литературы, поддержанные авторитетом исключительной по составу комиссии — Секретаря Нансоновского Комитета Стогова и Аксентьева, задержавшихся во Франции, всецело обязаны им всеми теми ужасами, которые «неожиданно» появились. Но памятником самоотверженного дела здесь остались тысячи русских интеллигентов, частью устроившихся в Парагвае или рассыпавшихся по Аргентине, Уругваю и Бразилии, и двадцать тысяч крестьян, нашедших здесь спасение от польского ига, не считая тысяч других, застрявших в иных краях. Поля пшеницы, хлопчатника, мака, льна, изобилие домашней утвари и сотни русских домов и хуторов свидетельствуют, что их тяжелый труд не остался напрасным, и от этих людей я не слышал иного слова, кроме слов искреннего привета и благодарности. Эти простые русские слова заставляют меня забывать и до сих пор все пережитые лишения и труды.

Библейские сказания поминают праотца Ноя, в семи душах своей семьи спасшего человечество от потопа. Еще более бескорыстный и великодушный в индейских преданиях, он спасает со второй женою своею погибавших в волнах младенцев. Ясно предвидя будущее, я сделал все, чтоб открыть путь к спасению всем русским, не делая различий ни для семитов, ни для сынов Хама… И если спасены только тысячи и десятки тысяч, а не миллионы, кто вправе обвинить меня в неудаче?! И тогда пускай упрекнут меня те, кто сами, бескорыстно служа другим, сделали дело лучше меня и исполнили свой долг перед Матерью Россией за дедовскую кровь, текущую в их жилах, за материнские заботы, давшие им воспитание, за Царскую науку, сделавшую их полезными даже в чужих краях, за честь сражения под ее знаменами, за честь водить на смерть ее чудо-богатырей.

А те, кто понял всю славную, но тяжелую трагедию сына своей Родины, пусть простят меня, что в последний час, под гром орудий, бомбардирующих Париж, заговорил, наконец, Парагвайский Сфинкс.

Отец Ивана Тимофеевича — Тимофей Михайлович Беляев.

Махочка — Мария Тимофеевна Беляева (26 июля 1866 — 8 октября 1922), дочь Тимофея Михайловича Беляева и Марии Ивановны, р. Эллиот. В замужестве — Блок, 2-я жена Александра Львовича Блока, отца поэта Александра Блока (от первого брака).

Тетя Туня — Генриетта Ивановна Эллиот, родная тетя по матери Ивана Тимофеевича. В замужестве не была (24 января 1837 — 8 июня 1904).

По внутренней переписке был Фукс. Суворов недолюбливал его и часто говорил: «О, Фукс — это настоящий Фукс (лиса)». Прим. автора.

Семья Эллиотов была протестнтской веры.

Сережа, Мишуша, Володя и я — речь идет о братьях Ивана Тимофеевича. Старший, Сергей Тимофеевич (12 октября 1867 24 февраля 1923), военный, последнее звание генерал-лейтенант. Володя — Владимир Тимофеевич (12 января 1870 — в 1942 г. погиб в блокаду Ленинграда), военный, в 1914 году попал в плен к немцам. После обмена пленными вернулся в Россию. Жил в Ленинграде. Жена — Елизавета Андреевна Мусселиус. Мишуша — Михаил Тимофеевич Беляев (18 июля 1869 — 10 янв. 1951), военный. Последнее звание генерал-лейтенант. В 1920 году эмигрировал с женой Наталией Николаевной, р. Энден и детьми в Югославию, где жил до конца своих дней.

Дядя Алексей Михайлович Беляев (26 июля 1831? — 7 мая 1885) — старший брат отца Ивана Тимофеевича. Редактор «Артиллерийского журнала», военный, писатель. Последнее звание генерал-лейтенант. Женат на Марии Александровне Далер.

Новорожденный Коля — Николай Тимофеевич Беляев (26 июня 1878 — ноябрь 1955). Младший брат Ивана Тимофеевича от 2-го брака отца — Тимофея Михайловича с дочерью купца Марией Николаевной Септюриной. Военный. В 1915 году был направлен в Англию постоянным представителем по закупке оружия. В Россию не вернулся. Женат был дважды, но детей не имел. Известный металлург, награжден за заслуги в области металлургии золотой (Бессемеровской) медалью Великобритании. Имеет много работ по истории древней Руси. Умер в Париже.

Тетя Лизоня — Елизавета Ивановна Эллиот, сестра матери Ивана Тимофеевича. В замужестве не состояла. Талантливая художница (20 августа 1835 — 13 июля 1904).

Тетя Женя — Евгения Ивановна Эллиот, сестра матери Ивана Тимофеевича. В замужестве не состояла (18 января 1846 — после 1900 г.).

Тетя Адя — Александра Ивановна Эллиот (1 декабря 1840–1913), сестра матери Ивана Тимофеевича. В замужестве Стефанович. Имела дочь Зою и сына Константина. Тетя Леля — Елена Ивановна Эллиот (10 октября 1842 — после 1914), по мужу Энден. Муж — офицер Николай Николаевич Энден. Имела двух сыновей и трех дочерей: Елену (умерла молодой), Наталию и Любовь. Овдовев и потеряв старшую дочь, Елена Ивановна жила с семьей младшей дочери.