Даниил Журавлев - Огненный щит Москвы

По системе внутренней связи все отобранные данные об обстановке поступали к начальнику оперативного отдела, который работал рядом со мной. Полковник Н. Ф. Пурьянов и его заместитель майор С. В. Павлов, склонились над огромной картой, быстро наносили на нее данные о противнике и о своих самолетах, обозначая места их нахождения миниатюрными свинцовыми

[47]

макетиками. В этот первый налет их было так много, что они едва умещались.

Я почти не отрывался от карты. Вначале, когда вражеские бомбардировщики были еще далеко от черты города, требовалось нацеливать на них истребительную авиацию, организовывать ее взаимодействие с прожектористами. То и дело приходилось нажимать кнопки на концентраторе и отдавать распоряжения:

— Товарищ Климов, поднимите из Ржева две пары в зону семь.

— Товарищ Сарбунов, организуйте прием истребителей в седьмом световом прожекторном поле.

У нас было строго установлено: как только на Концентраторе включается кнопка для циркулярной передачи командира корпуса и загораются красные сигнальные лампочки на пультах начальников служб, все разговоры в сети должны мгновенно прекращаться. За выполнением этого требования неуклонно следили и я, и полковник Гиршович. Только так можно было оперативно управлять всеми частями и отдавать распоряжения начальникам родов войск. Даже в нервозной обстановке первого налета это правило выполнялось неукоснительно.

Получив боевое распоряжение, полковник И. Д. Климов немедленно производил необходимые расчеты и отдавал соответствующие распоряжения командирам полков. В этой работе ему деятельно помогали начальник штаба корпуса полковник И. И. Комаров и штурман майор П. П. Машенькин. Вся деятельность истребительной авиации отражалась на картах.

Нравилась мне уверенная работа начальника прожекторной службы подполковника Б. В. Сарбунова. Сложное это было в ту пору дело — организовывать взаимодействие с истребителями. Связь с летчиками зачастую отсутствовала, опыт у расчетов был еще невелик, а все решали буквально считанные секунды.

Б. В. Сарбунов

Сарбунов и его подчиненные многое делали, чтобы помочь авиаторам находить и успешно атаковать цели. Прожектористам пришлось в ту ночь выдерживать и атаки вражеских самолетов, пытавшихся пушечным огнем подавлять прожекторные установки.

Между тем новая волна неприятельских бомбардировщиков приближалась к Москве. И хотя все чаще в

[48]

динамике слышался глуховатый голос полковника Глазера, докладывавшего о сбитых нашими истребителями вражеских самолетах, основная их масса все же подходила к зоне огня зенитной артиллерии. Наступала пора действовать нашим артиллеристам и пулеметчикам.

На моей карте к тому времени стало совсем тесно от пометок и макетиков самолетов. Казалось, уже невозможно разобраться, откуда и куда движутся бомбардировщики. Но Курьянов продолжал невозмутимо прокладывать курс каждого из них, с непостижимой точностью определяя, где какая группа действует.

Сама внешность этого высокого, плечистого сибиряка, его спокойствие вселяли уверенность в тех, кто работал с ним рядом. Нужно сказать, что Николай Федорович успевал еще и прогнозировать возможное развитие событий, помогая мне принимать решения.

Как только противник вошел в соприкосновение с зенитчиками, включился в работу и начальник зенитной артиллерии корпуса полковник Л. Г. Лавринович. Человек по природе весьма подвижный, эмоциональный, он очень живо реагировал на изменения воздушной обстановки, подсказывал командирам полков необходимые решения. Знания и опыт бывалого зенитчика помогали ему ни на миг не терять управления зенитной артиллерией, своевременно переносить огонь на наиболее опасные цели.

Надежной опорой в бою был для меня и начальник штаба корпуса полковник М. Г. Гиршович, необыкновенно работоспособный и аккуратный человек. Он активно участвовал в подготовке данных для принятия решения, успевал фиксировать все перипетии боя в журнале, а когда налет закончился, у начальника штаба все уже было готово для доклада о ходе и результатах боевой работы. Бывало, во время более или менее спокойной обстановки, я разрешал Михаилу Григорьевичу отдохнуть, но он никогда не пользовался этой возможностью.

М. Г. Гиршович

Наблюдая за работой подчиненных, я не мог не заметить некоторую скованность, даже растерянность людей в первый период боевой работы. Но она быстро прошла. Начал действовать непреложный закон: успех окрыляет, вселяет уверенность в своих силах.

Рядом со мной находилось лишь несколько человек. Но мне легко было судить о настроении и других работ-

[49]

ников оперативной группы по их голосам, раздававшимся в динамике, и докладам Н. Ф. Гритчина, бывавшего во всех помещениях командного пункта.

Пять часов продолжался первый налет. Вот наконец отражена еще одна, последняя волна вражеских бомбардировщиков. Смотрю на часы: три двадцать пять. Там наверху, на земле, сейчас уже наступает раннее июльское утро. Вероятно, противник исчерпал все свои возможности и больше не прилетит. Да и короткая летняя ночь минула. Теперь уже, когда рассвело, наши истребители способны атаковать немецких летчиков повсюду, не ожидая помощи прожектористов.

Выждав еще немного и видя, что посты ВНОС не доносят о появлении новых целей, я принял решение объявить отбой тревоги. Позвонил об этом В. П. Пронину.

Через несколько минут из репродукторов донеслось: «Граждане! Первый массированный налет немецко-фашистской авиации на Москву отражен нашими летчиками и зенитчиками. Опасность миновала!»

Циркулярно соединившись со всеми командными пунктами частей, приказываю:

— Положение номер два. Командирам частей назначить дежурные подразделения. Аэростаты выбрать. Артиллеристам, пулеметчикам и прожектористам почистить боевую технику, подготовить боеприпасы. Истребителям быть готовыми к перехвату и уничтожению вражеских разведчиков.

Первый налет явился серьезнейшей проверкой готовности всех звеньев противовоздушной обороны столицы к выполнению своих боевых задач. В ходе отражения атак вражеских бомбардировщиков нам пришлось пережить и трудные минуты, когда на командный пункт поступали донесения о сброшенных на город бомбах, о возникших пожарах, и радостные, когда нам сообщали о сбитых самолетах противника. Значит, способны мы громить сильного неприятеля, наводившего ужас на жителей многих городов Европы.