Протопресвитер Михаил Польский - Новые мученики российские

Через шесть лет, в 1931 г., власти закрыли монастырь, уничтожив все духовенство. В нижнем Алексеевском храме был устроен гараж. Неизвестно, какая участь постигла могилку Владыки. Были слухи, что ее раскрыли и тело было вынуто и похоронено на кладбище. Но достоверно ничего не известно. В верхнем Воскресенском храме власти устроили студенческое общежитие. Еще до закрытия церкви власти отняли у церкви большой светлый коридор, соединявший церковь с покоями Владыки и служивший подходом к западным дверям. Этим они отрезали верующим возможность вообще войти в церковь. Пришлось отделить в алтаре узкий проход и проходить в храм по узкой алтарной винтовой лестнице. Но, не смотря на все трудности, храм всегда был полон молящимися.

После похорон, Владыка Петр опять выехал в Москву, но к 40-му дню памяти почившего был в Воронеже. В праздник Сретения Господня Владыка служил в Девичьем монастыре. Народу было чрезвычайно много. Много было рабочих. Это был период, когда рабочие до некоторой степени могли иметь влияние и в церковных делах и с их голосом могли посчитаться власти. Всем хотелось чтобы преемником почившего был не кто иной, как Владыка Петр. Выразителями этого желания явились рабочие. Было составлено от липа рабочих письменное обращение прежде всего к Владыке с просьбой принять на себя управление епархией. Владыка ответил согласием. Еще раз он спешно съездил в Москву, ко дню чудотворной там иконы «Взыскания погибших» (5 февр.) и, вероятно, для санкции на свое избрание высшей церковной власти и вернувшись проводил Великий пост с воронежцами, утешая всех своим богослужением.

(Это вмешательство рабочих сыграло печальную роль в судьбе Архиепископа Петра. Он прибыл в Соловки с особо, в то время, большим для духовенства сроком заключения, на 10 лет. Среди заключенного духовенства было известно, что он обвинен был в опасной контрреволюции, в подстрекательстве рабочих и в организации их против советской власти. Всякая ложь могла быть придумана, как отмщение за духовное влияние на рабочих. Однако, говорили, что будто Владыка спросил у делегации рабочих, чем же они гарантируют его неприкосновенность на его кафедре от преследования безбожной власти. И будто это и послужило причиной суровости его наказания. — Ред.).

Владыка очень строю придерживался церковного устава, служил по афонскому чину, каноны, кафизмы, стихиры — все вычитывалось и выпевалось полностью, без пропусков, поэтому службы длились по нескольку часов, но это не мешало народу, и никто не думал уходить из церкви ранее конца службы. Церкви, где Владыка служил, всегда были переполнены. Сам Владыка говорил своему келейнику: «во всем Петр твой грешен, но устава никогда не нарушал». Он не любил партесного пения, у него должна была петь вся церковь. Часто, стоя на кафедре, он сам запевал «Хвалите имя Господне», и пели полностью оба псалма афонским напевом. Долго продолжались службы, а после служб без конца шли к Владыке под благословение, во время которого народ пел с канонархом и без канонарха разные песнопения и тропари и между прочим всегда тропарь иконе Богоматери «Утоли моя педали», в день празднования которой Владыка и скончался. На всех служениях Владыки рабочие являлись как бы добровольными блюстителями порядка. Часто, когда под напором огромной толпы готов был обрушиться барьер кафедры, они составляли цепь вокруг кафедры и сдерживали народ. То же самое приходилось делать когда Владыка приезжал в церковь или уезжал. Их же цепь стояла около аналоев, пропуская народ в порядке прикладываться к иконам. Владыка всегда очень торжественно обставлял свои богослужения и служил очень красиво. Он требовал и уважения к своему архиерейскому сану, и именно к высоте этого сана, и подчеркивал, что не к себе лично он требует этого уважения: «беззаконие мое аз знаю и грехи мои предо мною суть выну».

С воронежским духовенством Владыка не был особенно близок, но с народом мог проводить целые дни, если не в церкви, где он служил и поучал свою паству, то дома, куда почти непрерывно шли люди со своими нуждами. И можно было наблюдать, как входившие к нему с понурым и грустным видом выходили сияющими и утешенными.

Неизменным спутником и постоянным сослужителем Владыки Петра был его архимандрит Иннокентий, прибывший с ним в Воронеж и впоследствии умерший в Соловках на год раньше смерти самого Владыки. Его Владыка посылал в Саров и оттуда отец Иннокентий привез ноты акафиста преп. Серафиму и с тех пор каждую среду акафист этот служился на распев. Посылал его Владыка в село Подгорное ко дню Святителя Тихона Задонскаго, на святой колодезь, вырытый руками Святителя, но часовню над колодцем успели уже разрушить и колодезь был в жалком состоянии.

При Владыке Петре началось почти поголовное возвращение церквей из обновленчества. Принятие в Православие Владыка совершал очень торжественно. Все возвращавшиеся священники должны были приносить всенародное покаяние. Владыка стоял на кафедре, а кающиеся с амвона приносили Владыке и всему народу свое покаяние. Кающиеся земно кланялись и пелась хвалебная песнь «Тебе Бога хвалим». Принесших покаяние Владыка не сразу допускал к служению, а ставил по усмотрению, кого на сколько времени, на клирос. Церкви покаявшихся обновленцев предварительно освящались. Во всех возвращавшихся церквах Владыку встречали с крестным ходом, с хоругвями, всегда при огромном стечении народа. Конечно, не все священники обращались искренно, по убеждению. Некоторые из них признавались в частных разговорах, что боялись остаться одни, без народа. (Интересен один случай трагических колебаний. Протодиакои Симеон Сильченко был обновленцем, всенародно покаялся у Архиепископа Петра, и служил у него, а потом снял сан и опубликовал в газете «Вечерний Воронеж» статью под заглавием: «Я оставил позорное ремесло»). Но другие этого не боялись, как священники церквей Введенской, Никольской, Воскресенской и Митрофаньевского монастыря, присоединение которого было заветной мечтой Владыки. Обновленцы страшно возмущались всем происходившим и буквально «рвали и метали». Деятельность Владыки Петра (Зверева) в Воронеже они называли «петрозвериадой» на своем епархиальном съезде, на котором они выбирали себе нового митрополита Корнилия вместо умершего Тихона. Между прочим, Владыка Петр объявил с амвона, что церковной молитвы об умершем быть не может, келейно же каждый может молиться о нем словами: «по милости Твоей Господи сотвори ему».

Владыку вызывали на допросы в ГПУ. Народ тяжело переживал каждый вызов. Рассказывали, какое впечатление Владыка производил на служащих ГПУ. Он входил в комнату следователя и оглядывался, как бы ища икону. Не найдя таковой, он крестился на правый угол, делая поясной поклон, и тогда начинал разговор со следователем. Рассказывали, что служащие при его появлении невольно обнажали головы и, даже сговорившись между собой не снимать шапок, не выдерживали.