Алла Сурикова - Любовь со второго взгляда

Как-то получила письмо с тщательно выписанной каждой буковкой и написанное в почти изысканной манере:

«Здравствуйте Алла! Приношу Вам массу извинений за нетактичность. Но я не знаю Вашего отчества и лишь только поэтому обращаюсь к Вам подобным образом». Дальше шла благодарность «за все то что своим сердцем, умом и руками вы делаете для людей…» И т. д.

Письмо пришло из тюрьмы. Человек был осужден на длительный срок. Некоторое время я даже ему отвечала. До тех пор, пока он не заговорил своим языком…

Из тюрем мне пишут часто до сих пор. И если я могу, обязательно отвечаю или высылаю лекарства, которые просят…

Но самое дорогое письмо пришло из Надыма:

«Дорогая тетя Алла. Мы всем классом 3 «а» ходили в кино «Будьте моим мужем». Нам оно очень понравилось. Наша учительница Марина Андреевна говорит что кино критики (сохранено правописание ребят. — А.С .) раскритиковали ваш фильм в газетах. Но вы не переживайте. Мы берем ваше горе пополам с вами. А кино критики раз много пишут за ваш фильм значит он им тоже нравится. Только они свою радость совмещают с работой. Писать им что-то надо».

Это письмо я храню.

Телевизионный фильм «Ищите женщину» обычно показывают под Новый год.

В основу этой уютной истории положена пьеса французского драматурга Робера Тома «Цыпленок и попугаиха» (цыпленком французы называют полицейского, а попугаихой — болтливую женщину), предложенная мне переводчицей Светланой Володиной. Она же стала и автором сценария. Работа обещала быть легкой, а кино — озорным, иронично-детективным…

Но, увы, легких «кин» не бывает…

Шел худсовет, обычный рабочий худсовет после первого просмотра сложенной вчерне картины… Я не называю конкретных людей… Они пели практически хором (все, кроме моего редактора Инги Наумовой). Я не буду сейчас обсуждать качество пения, наличие «слуха» и профессии у людей, которые вершили тогда чужие судьбы, я просто процитирую некоторые их высказывания.

…Не угадан жанр, не раскрывается определенное и единое решение водевиля (при чем здесь водевиль? — А. С.).

…Не сложился целостный актерский ансамбль.

…Представляется неточной детективная завязка сюжета… Нужно больше мрачности и загадочности.

…Обращает на себя внимание замедленность ритмов внутри-кадрового действия. Скучно смотрится.

…Очевидно, что от отдельных фривольных реприз типа: «Если к вам не пристают в метро, это не означает, что метро в Париже не существует», следует отказаться.

…Костюмы очень неудачные. Шарф у Куравлева — плохой.

…Абдулов никакой. Нет точности в его поведении. Должно быть нечто яркое.

…Играют каждый по-своему. Куравлев много рявкает, чихает и кашляет.

… Менее всех попадает Чиаурели. Она не понимает, что такое водевиль (опять водевиль! — А.С .). Манера игры Чиаурели — главное разочарование. С Чиаурели нас постигла неудача. Комедийная роль требует комедийной актрисы… Необходимо переозвучание Чиаурели…

Особенно старалась Чиновница из стоящей Выше инстанции. Она стала клеймить наше произведение так, что, не получи я когда-то письма от ребят из Надыма, пошла бы, наверно, топиться… Нет, топиться зимой холодно — стреляться… Нет, стреляться неэстетично, да и пистолета у меня не было — травиться… Нет, травиться невкусно, горько… — просто ушла бы. Ушла бы просто из кино…

Но я дотерпела до премьеры. Сжав зубы, делала свое кино.

А после были другие слова, отличные… от тех…

«…совсем молодые москвичи Л. Дмитриева, Л. Ярмольник, Е. Укращенок составили на равных превосходный ансамбль с мэтрами кинокомедии С. Юрским, Л. Куравлевым, В. Басовым. И, конечно, назовем Софико Чиаурели в главной роли!..»

«…самая сложная и самая главная задача — сохранить единство стиля, чистоту жанра и в актерской игре, и в пластике фильма… Это удалось на протяжении всей картины…»

«…Особо следует отметить яркую, индивидуальную актерскую работу исполнительницы главной роли — С. Чиаурели…»

«…Фильм получился веселым, комедийным, остросюжетным…»

И т. д. и т. п.

Название фильму дал замдиректора «Мосфильма» Олег Александрович Агафонов — полушутя, между делом…

Кинорешение (все снималось в одной декорации!) зависело от прекрасного оператора Миши Аграновича и замечательного художника Миши Карташова.

А Объединение телевизионных фильмов, возглавляемое Сергеем Николаевичем Колосовым, быстро и недорого собиралось получить две серии к Новому году.

Я стала вычислять актерскую пару на главные роли.

Роль главной героини, взбалмошной, шумной, но обаятельной и трогательной, просто ложилась на Софико Чиаурели.

Художественный руководитель Объединения был не очень доволен этой кандидатурой: «Сурикова хочет снимать актрису с черными глазами».

Это было странное возражение. Я просто хотела снимать Софико. Независимо от цвета ее глаз.

Думаю, Колосов мечтал увидеть в этой роли женщину своей жизни, прекрасную актрису Людмилу Касаткину. Все свои фильмы он снимал только с нею. И во всех хороших ролях видел только ее…

Я настаивала на Софико. Тогда мне было предложено сделать доказательные пробы. Софико приехать в это время в Москву не могла — у нее был на выпуске спектакль. И мы решили ехать в Тбилиси, чтобы сделать хотя бы развернутые фотопробы. Когда в группе услышали об этом, закричали наперебой:

— И меня возьмите! Я пригожусь!

— И меня! Я не пригожусь, но все равно возьмите.

— И меня тогда уж…

На выбор одной актрисы отправилась чуть ли не вся съемочная группа.

Все были счастливы. Так как весь фильм снимался непосредственно на студии, в одном павильоне (даже кадры Парижа, которые идут в начале картины под титры, снимала другая группа) и никаких поездок по картине не предвиделось…

Как только мы приземлились в гостинице «Аджария», туг же с трехлитровой бутылью красного прекрасного вина, с бочонком гурийской капусты и бутылкой ткемали возник друг Миши Аграновича — Леван Пелпани.

У Левана — мягкая, добрая, детская улыбка. В нем открытость, искренность и человечность большой Собаки. Он завоевывает нас сразу. Он робок, тактичен, нежен. На следующее утро мы едем с Леваном в хинкальную… Спокойствие и добродушие неспешных пожилых людей на горбатой улице… Множество свободных незлобивых бродячих собак…

В этот же день или на следующий пьем чай в семье оператора Ломера Авхледиани — окунаемся в интеллигентнейшую атмосферу дома с традициями… У мамы мягкое, доброе, улыбающееся лицо спокойного человека. Девочка, дочка Ломера, скромна, учится на режиссерском. Сначала мне кажется, что для будущего режиссера — слишком скромна, но когда она пляшет и поет, я вижу и чувствую — она талантлива… Сын с больным перевязанным ухом (а поверх повязки — наушники), грустный грузинский заяц, слушает музыку. Отец Ломера говорит по-русски без акцента — «Я кончал гимназию!»