Алла Сурикова - Любовь со второго взгляда

Что у нас подрастает дочь, Леня поверил даже больше, чем зрители. Во всяком случае, когда я познакомила его с моей Кирой, они подружились настолько, что Леня взял ее однажды в самолет, пилотируемый им самим… А Кира прихватила с собой и трехлетнего сына Колю, которого Якубович прозвал «говорящая голова». Хорошо, что об этом полете я узнала гораздо позже их приземления…

Третьим главным героем картины стал пес Джеки. Он блестяще сыграл приблудную собаку по кличке Сюрприз.

Сценарист Эмиль Брагинский был большим собачником. К нему тоже когда-то приблудился пес. Эмиль дал ему кличку Лайт, «светлый». Наверно, он и стал прообразом нашего героя.

Мы объявили собачий конкурс, и к нам стали съезжаться претенденты со всей Москвы. Хозяйки сниматься хотели, их псы — нет. Одни дрожали, другие рычали, третьи норовили сбежать. Четвертые вообще оказывались суками, хоть и вели себя достойно. И все, как назло, были чересчур породистыми.

Джеки, пес профессиональной дрессировщицы Амиры, был уникальным артистом. Он выполнял все команды с голоса на приличном расстоянии. Несмотря на его не совсем искомые внешние данные (не хватало «бомжеватости»), мы утвердили его единогласно. И ни разу не пожалели.

Иногда Джеки даже импровизировал.

Снималась сцена, когда Ира Селезнева ложилась на скамейку и засыпала. Собака укладывалась рядом с ней. Приближался милиционер, и пес должен был поднять голову. Но при виде милиционера Джеки спрыгнул, залез под скамейку и уже оттуда начал рычать и лаять. Это была его «актерская» находка.

В другом эпизоде Джеки должен был постоять перед Ярмольником с сочувствующим выражением морды. Потом обогнуть кровать, залезть под нее, достать оттуда портмоне, вернуться и снова встать перед Леней — с этим портмоне в зубах, и все одним актерским дублем. Джеки все проделал без запинки. Наша группа просто разразилась аплодисментами.

Именно Джеки помог придумать финал картины. В сценарии первоначально он был другим: Лучана улетала, а Гриша с собакой, одинокие и грустные, оставались в аэропорту…

Я выяснила у Амиры, сможет ли Джеки прыгнуть на руки к героине. Она пообещала. И мы переписали весь финальный блок — под этот последний кадр картины…

Наша героиня едет из Италии в Москву, чтоб похоронить на родине любимую собаку любимой русской бабушки. Чтоб накапать достоверности в эту сверхоригинальную завязку истории эксцентричной богатой итальянки, мы решили снять настоящую Италию, Рим — хотя бы как фон под титры.

Чтоб долететь до Италии, у нас хватило и энтузиазма, и милостей «Аэрофлота». А вот чтоб по-настоящему снимать на улицах Рима — нужны были специальное разрешение и «крутой» карман спонсорских денег. Кармана не было. Соответственно не было и разрешения.

Все было готово — машина, камера, актриса. Но не итальянская полиция и жандармерия.

Начинаем снимать. Подходят полицейские:

— Здесь снимать нельзя.

Тут с ними вступает в контакг Ярмольник. Он невинно интересуется:

— Совсем нельзя?

— Надо иметь специальное разрешение.

— А с рук можно?

— С рук можно, но коротко, а с земли без специального разрешения вообще нельзя.

— То есть много нельзя, а немножко можно? — валяет дурака Леня.

— Нет-нет, нельзя!

Тут Леня боковым зрением видит, что мы уже заканчиваем съемку.

— Ну что ж, раз нельзя, значит, нельзя. Значит, не будем! Нет, не будем снимать. Закон нарушать нельзя. Поедем в другое место. Мы закон уважаем. Уважаем, и точка.

Пока он таким образом отвлекал полицию, вздыхал и разводил руками, мы успевали все снять.

Валентин Толкачев, президент корпорации ТВТ, красивый и элегантный, был одним из наших ангелов-попечителей.

Я все время подбивала его сняться хотя бы в эпизоде. Он категорически не соглашался. Но однажды все-таки попал в кадр, случайно, однако с большой пользой для картины. Когда Валентин вместе с Леней отбивал нас от очередных жандармов (а мы в это время, как и положено, снимали), панорама скользнула по его выразительной фигуре, которой он, к счастью, перекрыл Леню Ярмольника, то бишь московского героя фильма — Гришу, иначе кадр был бы испорчен: с какого такого перепугу, непредвиденно и неоправданно, Гриша оказался бы в Италии в начале фильма?!

Воровать Италию очень помогал еще один высокий, широкоплечий и очень надежный человек — ассистент оператора Толя Мананников. За ним прятались и камера, и оператор Нахабцев. Толя тихо двигался вместе с камерой, а из-под его руки скромно торчал «шпионский» объектив.

Так мы пиратски отработали все три дня. Единственное место, где нам не приходилось прятаться, — был наш российский консульский особняк, который в фильме сыграл роль богатого дома богатой Лучаны.

Я попала в Рим впервые. Но не испытала ни священного трепета, ни естественного желания походить по музеям. Я всего лишь приехала на съемку. (Сейчас бы мне туда — прогулялась бы как следует.) Из всего Рима запомнились места съемок да полицейские с жандармами.

Родная милиция в родной Москве тоже не стояла в стороне от съемок. Чаще помогала, но иногда мешала.

Только начали репетицию на Ленинских горах — тут как тут ГАИ:

— Нарушаете! Где разрешение?

— Да у меня все письма месяц назад подписаны и разосланы! — блефует Ярмольник.

Милиционер — к рации. Обзвонил все начальство. Возвращается:

— Нет ваших бумаг нигде!

— Вот видите, как вы работаете! — возмущается Ярмольник.

— Это почта, — оправдывается гаишник.

Был в картине и четвертый главный герой. Автомобиль «Багги».

Куроргная машина. Открытая, развозит отдыхающих по пляжу.

В сценарии у Эмиля Брагинского значились «Жигули». Оператор Володя Нахабцев стал тихо поднывать:

— В «Жигулях» неинтересно: ни сцены не снять, ни осветить…

Конечно, он был прав.

Володя однажды уже снимал «Багги» в какой-то картине и вспомнил о ней.

Но я боялась неординарности, изысканности, в которую могла увести эта машина. Мне казалось, что она помешает зрителю воспринимать ученого Гришу как обычного московского полубезработного интеллигента. Поэтому отнеслась к Володиной идее настороженно.

Все же мы поехали к Сергею Воробьеву, постановщику трюков, смотреть машину. «Багги» оказалась жива и здорова. Была маленькой и скорее смешной, нежели экстравагантной. И жуткого ярко-красного цвета. Зато номер у нее был 0651 — сумма первых двух цифр была равна сумме последних. Это был счастливый номер! Для меня! (Каждый человек имеет право на свой маленький идиотизм…) Остальное меня уже не волновало — заверните!

Перекрасить в черный было делом одного дня. И вот наше чудо — на съемочной площадке.