Михаил Курушин - Стальные гробы рейха

Лодка начала погружаться, и вслед ей полетели первые глубинные бомбы. Один за другим последовали шесть взрывов. Но эсминец прошел далеко вперед, и бомбы ложились неточно.

Дальнейшая бомбежка продолжалась, когда U-201 находилась на предельной глубине. Преследование продолжалось два часа, но не дало противнику ощутимых результатов. Все это произошло в так называемом мертвом районе средней части Атлантики.

К следующему утру имевшиеся на лодке несерьезные повреждения были устранены, и она продолжала идти дальше к африканским берегам. В полдень прямо по носу на горизонте показалась другая подводная лодка. На всякий случай Шнее резко отвернул влево.

Наконец U-201 прибыла в назначенный район боевых действий. Четыре дня выжидания в этом районе не дали никаких результатов. Прошло несколько суток, а однообразие будней ничем не нарушалось. Шнее безрезультатно патрулировал в назначенном районе, имея в наличии только одну, последнюю, торпеду.

Около Фритауна Шнее подошел ближе к побережью. На пятые сутки рано утром вдали показался дым, и вскоре выросли верхушки мачт. Насколько можно было судить, они принадлежали транспорту, выходящему из порта. Впереди — сторожевой корабль.

В 12.00 дым исчез — значит, сторожевик выполнил задание и повернул обратно. Транспорт продолжал идти дальше, но совершал такие невероятные зигзаги, что сохранить контакт было очень трудно. Так, впрочем, всегда маневрировали суда, следующие без охранения.

Шнее решил атаковать транспорт с наступлением сумерек из надводного положения, иначе не удастся занять нужную позицию. Не раз с ухудшением видимости судно терялось и приходилось погружаться, чтобы вновь обнаружить его с помощью шумопеленгатора.

После 20 часов вечера Шнее, боясь потерять судно при очередном резком изменении курса, начал быстро сближаться с противником. Из-за нависшей над морем полосы тумана взошла луна. Только что казавшаяся тусклым фонариком, она превратилась теперь в огромный серебряный диск, посылающий с неба яркий свет.

До судна — 3000 метров. Дизели работали на предельной мощности. Форштевень как нож резал воду, и образующийся на большом ходу бурун далеко расходился по обе стороны лодки. Светящимся шлейфом тянулся за ее кормой пенистый кильватерный след. Для находящихся на мостике U-201 наступили тревожные минуты.

В ночной бинокль теперь уже ясно был виден освещаемый луной корабль. Эсминец! Шнее понял, в какую передрягу он попал с одной торпедой, но отворачивать было уже поздно: 2000 метров. Оставалось одно: выдержка до последнего момента, она — единственный шанс на спасение.

Как оса, ослепленная яростью, неслась U-201 вперед и приближалась к грозному противнику со стороны его правого борта.

На эсминце пока не было заметно движения. Но в любой момент мог прогреметь залп из его орудий. В конце концов он мог и сам повернуть к лодке и таранить ее. Тогда было бы уже не до атаки.

Шнее волновался, но старался сохранять самообладание. До эсминца всего 1300 метров. Только теперь лодка начала уменьшать ход. В бинокль уже можно было различить головы матросов, стоявших на мостике эсминца. И все же не было никаких признаков того, что лодку обнаружили.

До эсминца — 900 метров. «Так… Теперь — огонь!» — не очень громко произнес Шнее. Первый вахтенный офицер, застыв над визиром центрального прицела, передал команду: «Четвертый торпедный…» Осталось 800 метров. «Огонь!..» Пружинистым толчком отозвалась в лодке отдача при выстреле последней торпеды. Оставляя за собой ясно видимый светлый пузыристый след, «угорь» понесся в заданном направлении.

Шнее приказал застопорить дизели. Это, пожалуй, все, что можно сделать в данных условиях, чтобы попытаться с этой дистанции незаметно проследить результат торпедного выстрела. По инерции лодка еще некоторое время продолжала движение вперед и затем остановилась.

Дистанция до эсминца — 700 метров. Торпеда продолжала идти дальше, и с подводной лодки ее следа уже не было видно. «Лево на борт!.. Прочь отсюда!» — приказал командир, словно выйдя из оцепенения.

Дизели снова загудели, и подводная лодка стала отворачивать. Только теперь вахта на эсминце заметила вражескую лодку. В один миг на палубе корабля все пришло в движение.

Тут только Шнее понял, что совершил ошибку, поторопившись с последним приказом. Эсминец действительно уже поворачивал к лодке. В любое мгновение с корабля могли открыть огонь! Единственное, на что оставалось надеяться, так это на то, что торпеда уже у самой цели.

И действительно, в тот самый момент, когда эсминец начал поворачивать к субмарине, торпеда настигла его и за трубой раздался взрыв невероятной силы.

Очевидно, вместе с эсминцем взорвались и находившиеся у него на палубе глубинные бомбы. Озаренное пламенем густое черное облако дыма поднималось все выше к залитому лунным светом небу, а вниз со свистом уже летели обломки взорванного корабля, вызывая на поверхности моря бесчисленные всплески.

Через минуту наступила полная тишина. Море снова успокоилось. Не расходилось только облако дыма, продолжавшее застилать небо. От эсминца не осталось и следа…

В результате этого похода Шнее потопил шесть судов общим тоннажем 41 036 брт, за что к своему Рыцарскому кресту добавил Дубовые листья. После этого похода Дениц, как и обещал, пожаловал Шнее руководящую должность в штабе подводных сил.

Благополучно пережив войну в звании корветен-капитана, Шнее долгое время был председателем союза подводников Германии. Умер он в Гамбурге в ноябре 1982 года.

В июле группа «Эндрасс», состоявшая из девяти субмарин, должна была нанести удар по конвою, направлявшемуся через Гибралтар в Англию. Командир U-552 капитан-лейтенант Топп — один из немногих опытнейших подводников, оставшихся в живых к тому времени, — чувствовал себя главарем «волчьей стаи», получившей имя его погибшего друга.

Командование подводных сил сообщило, что за движением конвоя, вышедшего из Средиземноморья 22 июля 1942 года, будет вести непрерывное наблюдение немецкая воздушная разведка. По предварительным данным, конвой состоял из 21 судна общим тоннажем 70 000 брт. Охрану осуществляли пять-шесть кораблей, в том числе четыре корвета. О наличии в охранении эсминцев сведений не имелось. Тогда еще никто в штабе не предполагал, что конвой окажется «крепким орешком».

Погода благоприятствовала: грозовой шквал сменился крепким ветром, после сильного ливня небо прояснилось и уже ярко светило палящее солнце. Однако затем видимость снова ухудшилась.

В какой-то момент из-за туманной дымки на горизонте неожиданно показался корвет, и Топп приказал погрузиться. Вскоре U-552 первой удалось установить контакт с противником. Уже в 14.30 на пределе видимости были обнаружены дымы. Топп быстро передал по радио другим лодкам координаты и курс конвоя. Транспорты сильно дымили, и потому сохранение контакта не представляло трудностей. Лодка Топпа держалась на дистанции видимости мачт и продолжала оставаться в надводном положении, поскольку корабли охранения вели разведку в противоположном от U-552 направлении.