Лада Исупова - Мастер-класс

Смотрю на часы – урра-а! Большие прыжки не успели! Урра! Я продержалась! Время вышло! Уррра!!! Гордо распрямляюсь – жизнь все-таки хороша! А он спокойненько так (и плевал на время) объявляет гранд аллегро. У-у, нечестно! Хоть реви с досады. Пока он им говорил, образовалось время – могу открыть ноты. Достала и думаю, что сыграть. А облажаться в конце, когда все прошло гладко, обидней всего. Ну уж нет, думаю, никаких сложностей и изысков, поимпровизирую что-нибудь простое, и в домажорстве всенепременно, и чтоб могла в любом темпе и в любом состоянии, никакого риска. Тьфу-тьфу-тьфу – начали! Но что это?.. Ну и темп дал? Ме-едленно! Под такой темп не гранд жете прыгать, а на турнике висеть, кто подтягиваться не может. Играю вступление и смотрю на него во все глаза – наверное, поправит? Но нет, заметил мой немой вопрос – кивнул, мол, все нормально. Ну ладно, нормально так нормально, жаль, что это заиграла, с таким темпом я могла бы и на чем-нибудь сложном повыпендриваться, эх, жаль, ноты не открыла! Маленько поиграла, успокоилась и решила на них таки посмотреть, под ногу поиграть, если позволит. Разворачиваюсь, и как раз мальчики клином летели, причем не от меня, а диагональ на меня. Они прыгнули, я подзамерла, чтобы поймать их… и остолбенела: они зависали. Высоко и красиво. Как в кино. Господи, а это кто же к нам приехал-то?! Я, наконец, поняла, почему публика в шоке, – зрелище-то нереальное! Так люди не прыгают. Да тут, оказывается, уже полтора часа такое! А я ни сном ни духом, я не хочу играть – я хочу смотреть! Ничего подобного никогда не видела. И ко всем моим несчастьям прибавилось еще одно – стало дрожать правое колено (уже от увиденного). С ужасом думаю – наверное, им надо под ногу играть? А может, Он не разрешает? Не знаю. Многие не разрешают, мол, пусть вписываются. А, ладно! Ну шикнет так шикнет, и – раз, поймала, два – поймала, и тут Он поворачивается на мой взгляд и кивает – руки развязаны! И нет ничего лучше, когда знаешь, что на правильном пути, все становится легко и в кайф. И они почувствовали, что все можно, и появился кураж – великая вещь. Что они творили! Зал взрывался аплодисментами. Больше всего мне хотелось все бросить и смотреть.

Когда урок закончился, я даже не слышала толком – увидела, повернулись ко мне, аплодируют. Встала, оперлась на инструмент (типа сама стою) и перешла в режим автопилота. Все чужаки благодарили на хорошем русском (дошло не сразу). Когда они откланялись, постояла немного и тихонечко двинулась по стеночке на выход. По пути пошла к своей боссярше – пожаловаться на жизнь, поскулить в плечо, чтобы по голове погладили, и спросить, кто это и откуда? А она сама в шоковом состоянии, глаза круглые, говорит, что еле выжила. Так… жаловаться, оказывается, некому – живых нет, тут не до меня, ладно, поплетусь домой, в любом случае перспектива на сегодняшнюю ночь ясна – буду долбить полонезы.

Продираясь к выходу, раскланивалась со всеми, из толпы запомнился владелец одной студии, который что-то говорил про не поиграю ли ему открытые уроки в январе, но я мало что соображала и только кивала и твердила: «Спасибо, и вам также». Он, не прекращая говорить в пустоту, сунул мне в руку свою визитку, с которой я так и проходила, зажав в кулаке, как октябренок мороженое, пока наконец не зашла в туалет, положила ее на раковину, да там и забыла, и когда дома вспомнила, то тихо порадовалась, что тот мужик – не дама, а то (какой кошмар!) зашел бы он в дамский туалет и увидел бы на раковине свою намокшую визитку, наразобиделся бы!.. Дамы, они, знаете, обидчивые.

Дома залезла в Интернет смотреть, кто это к нам приехал? И тут, конечно, обомлела – главный театр страны, при них Студия – набирают на двухлетнюю учебу молодых одаренных танцоров (шестнадцати – двадцати лет) со всего света. В здравом уме никогда бы не решилась им играть. Есть у них образовательная программа – ежегодно ездят в турне по колледжам страны с концертами и мастер-классами.

Вечерком позвонила своей, и мы вместе поохали про урок, про восторг, про полонезы, про страшно играть, а на ночь я засела за инструмент. Если у человека существует количество положенных ему на жизнь полонезов, то, похоже, все их судьба вывалила мне в одни сутки. Этакий «полонезовый стресс». С извращеньицем-с, судьба-то.

Утром захожу в зал. Он подходит быстрым шагом и с ходу в лоб:

– Доброе утро! Мне сказали, что вы меня боитесь? Простите, я не хотел. (Ох… с великими трудно – они позволяют себе называть вещи своими именами.)

– Нет, не боюсь. Просто все непривычно. У нас не так. И темпы другие, и прыжки.

– О, а я думал, вы русская – вам все равно, извините. (Ну вот! Час от часу не легче – знала бы, стояла бы насмерть, как пуговица, а тут сама же и пожаловалась, обидно.) А я не заметил, что у вас проблемы.

– Так и не было никаких проблем, просто непривычно… Скажите, вы – поляк?

– Нет.

– Родители из Польши?

– Нет.

– А тогда откуда такая любовь к полонезам?!

– А вы не любите полонезы?

– Теперь нет.

– Хорошо, полонезов больше не будет. (Ну здрасьте! Я целую ночь над ними сидела!)

– Да нет, пожалуйста, мне все равно, просто вчера было неожиданно.

– Полонезы – это же очень удобно, вот смотрите…

И начинает подробно, серьезно и очень грамотно разъяснять и раскладывать ритм полонезов на батманы. Ладонями, как водится, ноги показывает, акценты подчеркивает, поет. Я остолбенела, в ушах вата. Перешел на мазурку – она тоже хороша. Киваю – и мазурка хороша, а мысль в голове ушла совсем в другую сторону: неужели гей? Не может быть!

Этот урок прошел спокойно, когда знаешь, чего ожидать, не так страшно, да и темпы Он ссадил, наверняка моя, когда с ним говорила, и про девиц сказала, они-то уж точно полуживые стояли. Я потом одну студентку спросила – ну как? Она ответила: «Страшно. Я старалась ни на кого не смотреть и держаться». Только один раз, на гранд батман у станка Он объявил: «Полонез!» – и тут же, с поклоном в мою сторону: «С вашего позволения».

С кодой повезло: когда показывал – пел донкихотовскую, ее и получил. И когда они крутили свои бесконечные вертушки на диагонали, пришла мысль, что это роскошно ложится на «В пещере горного короля»: там хоть по сути одно и то же, но у танцоров энергетика накаляется, и у зрителя восторг растет – получается эффект увеличивающейся спирали (или растущего снежного кома), и у Грига тот же эффект при кажущемся повторении одного и того же. Но с ходу лепить Грига не рискнула, да и в левой там ужас что творится – не по зубам.

Что еще хочется добавить о педагоге: кроме блистательной музыкальности Он обладал еще одним поразительным качеством – чувством партнера (а может, это две грани одного и того же?), наверное, с ним было очень удобно танцевать. Я работала с ним всего два урока, но каждый раз, когда у меня возникали сомнения или вопрос, он поворачивался в мою сторону. Иногда, предвосхищая вопрос, бросал коротко пару слов – сразу становилось ясно. Или кивал. По-разному, но всегда точно. Может, это, конечно, громадный опыт работы с разными концертмейстерами, и он уже просто знает, где обычно возникают сомнения и как их коротко разрешить, но разве многие педагоги это умеют? Иной раз такой бред несут, накаляясь оттого, что недоумение в вашем взгляде только растет. Что же касается моих напрягов, так они были связаны только с техническими проблемами: три полонеза подряд для меня ужас, и темпы запредельные, и упражнения незнакомые, ну не привыкла я.

Читать дальше