Лада Исупова - Мастер-класс

– Я против, – подает голос брат из другой комнаты.

Поворачиваем головы в ту сторону и замираем ненадолго, хотя, впрочем, кто его, малявку, будет спрашивать?

– Нет, – отвечает ученица, мы сначала должны разобраться с этим.

– Тогда дай, я внимательно почитаю.

Оказалось следующее:

– дирижировать-таки огромным симфоническим оркестром. Победитель будет выступать со своим номером на рождественском концерте;

– возраст конкурсантов от тринадцати до семнадцати лет;

– принимаются дети, твердо владеющие каким-либо инструментом или с опытом дирижирования. Необходимые навыки: чтение с листа или умение читать оркестровую партитуру («или» меня приободряет);

– перед конкурсом ребенку предоставят одну консультацию у дирижера и одну репетицию с оркестром;

– на конкурсе предстоит продирижировать одной рождественской песней.

И тут, конечно, отлегло: ну не Бетховена хоть! Все понятно: ребенок должен знать мотивчик и приплясывать под него, помахивая в такт, а оркестр уж как-нибудь сам продержится. Победит, видимо, самый артистичный или по договоренности.

Но с дирижерской карьерой у нас не сложилось – на то же время был назначен конкурс юных математиков, и пополнить коллекцию дипломов решили в пользу математического, музыкальные к тому времени и так были представлены в довольно широком ассортименте.

На уроках с учениками мы обязательно читаем с листа.

И вот как-то моему ученику-скрипачу, брату Богатой Корейской Девочки, попалась «Хабанера» из оперы «Кармен» Бизе. Отыграл он с обреченным видом несколько тактов и вдруг остановился:

– О! А мы сегодня это в школе проходили!

– Здорово. Ну расскажи мне, что ты запомнил.

Люблю с ним поговорить: начнет, как правило, с Моцарта и вдруг, без запятой, переметнется на бейсбол или предвыборную кампанию. Я, бывало, встрепенусь тревожно:

– Это ты к чему?

– Да так… тоже интересно.

Поэтому рассказ о хабанере обещал любые повороты…

И начал он монотонно рассказывать:

– Ну, оперу эту, про цыганку Кармен, написал француз – имя забыл, кстати, я не знал, что во Франции есть цыгане.

– Что ты, навалом. Правда, там речь об Испании, но и там тоже есть.

Он сокрушенно вздохнул, видимо, у него какой-то грустный опыт, связанный с цыганами.

– А в Корее есть цыгане? – заодно поинтересовалась и я.

Он недоуменно посмотрел на меня:

– Есть, конечно.

Теперь моя очередь удивляться. Я попробовала представить корейских цыган, точнее, как нынче говорят, корееязычных цыган. Законченный образ не складывался.

– А как они выглядят в Корее?

Он пожал плечами:

– Ну как обычно.

Не уверена, что мы с ним имеем в виду одно и то же, ну да ладно.

– Так, рассказывай дальше про оперу.

– Это хорошая опера.

– Я рада, что тебе понравилось.

– Вообще-то я не слышал целиком, только хабанеру.

– Ну ничего, остальное тоже неплохо.

– Мы еще не закончили оперу, поэтому я не знаю, что там дальше.

– Ладно, расскажи то, что знаешь.

– Про Кармен.

– Отлично, давай.

– Кармен – она меццо-сопрано.

– Ого! Да вы там, оказывается, серьезными вещами занимаетесь, а мы тут все про цыган да про цыган. Рассказывай про меццо.

– Ну, меццо-сопрано, оно не такое, как все эти сопрано.

– Объяснить можешь?

– Ну… сопрано ж поют так, – и провыл вполне закрытым голосом наверху. – А меццо-сопрано так, – поднял брови, опустил подбородок и повыл внизу.

Мои дочери-близняшки, сидевшие в стороне за уроками, побросали тетрадки и уставились на него. Он засмущался:

– Это я приблизительно показал.

– Нет, все понятно, молодец.

– Ой, а нам понравилось, понравилось нам! Спой еще?

– Я не знаю, что вам спеть… Я могу только Гершвина.

– Ой, пой что хочешь, а можно, мы тоже будем петь? Мам, подыграй нам! – И подскакивают к инструменту.

– Стоп! Стоп! Нет, мы петь не будем! – Тут только дай, сейчас и пляски устроят. – У нас урок. Мы сыграем хабанеру, а вы представьте, как ее могла бы спеть меццо-сопрано.

– Ну не-ет, – скисли они, – так неинтересно.

– Тогда садитесь и делайте уроки.

Они вернулись к тетрадкам, мы еще немного поговорили об опере, опера оказалась о любви и неравенстве полов (интересно, а если бы Кармен прирезала Хозе, тогда бы было о равенстве?), но говорить продуктивно мы не могли, потому что они еще не завершили оперу, пришлось отложить обсуждение на потом.

Заиграли хабанеру. Худо-бедно доковыряли до конца, и в комнате появилась его сестра:

– Это про это ты рассказывал, что вы проходили в школе красивую музыку?

– Да.

– Фигня какая.

Как мы возмутились! Братец заговорил, что это надо слушать «в пении», а не «в игре», а я параллельно: «Мы же читаем с листа!»

Сестра, спокойненько:

– Ну и что?

– А вот сама попробуй!

Она снисходительно взяла скрипку, сыграла и лениво изрекла:

– Ну так себе.

Тут уж меня заело:

– А так?!

Я поставила их двоих к пюпитру, а сама села за рояль, и мы от души вжарили втроем про испанскую цыганку этого француза с утерянным именем. А с аккомпанементом – это же совсем другое дело!

Девицы тут же подскочили к нашему празднику жизни и стали в две глотки голосить на «ла-ла-лала», изображая лицом меццо-сопрано, а плечами испанское меццо-сопрано, а в конце пение обернулось в танец под бурный аккомпанемент, уж за чем, за чем, а за балаганом у нас не заржавеет. Так что хабанера у нас получилась что надо, а то ишь!

Закончив среднюю школу, Богатая Корейская Девочка поступила в очень престижную школу для умных девочек и прекратила частные занятия музыкой, потому что домой стала возвращаться под вечер, а по воскресеньям у нее оставались репетиции в двух оркестрах.

На какое-то время у меня в учениках оставался ее братец, но он человек рассудительный и вовлекать себя во всякие безумные проекты особенно не давал, на дирижерство симфоническими оркестрами не замахивался, в конкурсах красоты не участвовал, а маршировать по улице с тубой наперевес его не заманишь даже полосатой юбкой, поэтому занятия наши проходили тихо и гладко. Со скрипкой он постепенно смирился, тем более мама, чтобы оптимизировать его успехи, давала ему деньги за хорошие оценки, а еще пообещала ему, что если он достигнет успехов на скрипке, то она разрешит ему перейти заниматься на гитаре, о чем мальчик просил изначально, но безуспешно, потому что конкурсов игры на гитаре в округе не было. Мы достигли успехов, взяли диплом на каком-то мелком конкурсе, и мама сдержала обещание.

Однажды присватала мне подруга-риелтор китаянку, только что приехавшую в наши края, – она дом за миллион покупала, гостиную присматривала под дочкин рояль, тут-то моя подруга меня и рекомендовала. Созвонилась, те приехали: мама, маленькая кругленькая, на жабку похожа, дочка, которая даже спит, наверное, по стойке смирно, и шкодливый пацан. Приехали на меня посмотреть-при-смотреться. Речь шла о девочке, парень пока не занимался, но родительница собиралась дать ему семестр на адаптацию к новой школе, а попозже уже приступить к музыке (парень сразу скроил мне гримасу «и не надейся»).

Читать дальше