Пьер Птифис - Поль Верлен

Каждый день молодые люди отправлялись гулять (Антуанетта оставалась дома), причем уходили так далеко, что возвращались далеко заполночь, сотрясая окрестные леса застольными песнями, сопровождавшимися игрой Ирене на маленькой жестяной флейте, шутками и взрывами хохота. Об этом — сонет «К Ирене Декруа» из сборника «Посвящения».

Поля, берега «журчащего [353] Ср. письмо Верлена Делаэ от 1 июля 1875 года: «Я проведу тебя по берегам этого „журчащего“ Скарпа, воспетого Деборд-Вальмор». Прим. авт. Скарпа [354] Скарп — река на севере Франции, на которой стоят города Аррас и Дуэ. », леса, раскиданные неподалеку деревеньки Плувен, Ро, Аметт, где показывали дом, в котором родился св. Бенедикт-Иосиф Лабрский, все эти места были ареной их буйных подвигов. По вечерам за ужином г-н Декруа, легитимист [355] Легитимисты во Франции XIX века — сторонники династии Бурбонов. , поклонник Генриха V, заставлял Верлена смеяться до слез, когда его дрозд начинал насвистывать популярный мотивчик «Отец и мать Наполеон»; получалось только начало, так как птица никак не хотела выучить следующую строчку («за два су целый галлон»).

А что же сталось с Рембо после его «невероятных приключений»? Из письма Жермена Нуво от 17 августа 1875 года Верлен узнает, что Рембо вернулся в Париж. «По словам Форена, Рембо в Париже, — сообщает Нуво. — Форен добавляет также, что живет Рембо с Мерсье и Кабанером».

Письмо сопровождается забавными рисунками, описывающими путешествие из Парижа в Марсель, которое Нуво только что проделал. В час ночи он разыскивал Рембо по всему Старому Порту; показывая на тень, которая проскользнула в какое-то кабаре, он задается вопросом: «Кто знает?..»

Верлен сделал из этого вывод, что наш пилигрим собирается вскоре вернуться в родные Арденны. И вот 24 августа он поручает Делаэ передать ему письмо, прокомментировав это следующим образом: «Я думаю, что это то, что ему сейчас нужно». Само письмо пропало, но сохранилось шуточное десятистишие, которое его сопровождало. Сохранился и небольшой набросок, изображавший пьяного Рембо за столом посреди бутылок и стаканов. Вот финал десятистишия:

Но Верлен не знал, что Рембо задержится в Париже, найдя, как свидетельствует его сестра, место классного надзирателя в Мезон-Альфор. Делаэ, не имея никаких новостей от Рембо, вынужден спрашивать у Верлена: «Получил ли ты долгожданное послание знатока испанской грамматики? Он задел тебя за живое? Если соберешься перерезать ему горло в какой-нибудь таверне, не мучай его слишком долго».

И с оптимизмом заключает: «Я все-таки еще питаю иллюзию, что в конце концов наша пиявка [357] Карре, 1949, на обороте листа 67. Прим. авт. перестанет дуться» [358] Верлен частенько использовал это выражение. «Через несколько дней, вероятно, пиявка перестанет дуться» (речь идет об Эжени Кранц, в письме Казальсу от 19 января 1892 года). Ср. также письмо Верлена Лепеллетье от 9 апреля 1888 года. Прим. авт. .

Отсюда новые шуточки Верлена:

— Ну что, пиявка перестала дуться?

Но на это Поль вовсе не рассчитывает, уйдя с головой в чтение св. Фомы Аквинского и жития св. Терезы. Кажется, тем не менее, что одних благочестивых помыслов не хватило, чтобы сдержать рвущегося наружу демона плоти. В сонете, который предваряет надпись «Париж, октябрь 1875 (незадолго до второго падения)», есть намек на подобное вспышке молнии путешествие лирического героя по столице, во время которого старый Адам чуть не изгнал нового:

Как и было решено заранее, Верлен возвращается в «Гремма скул» 18 сентября, следовательно, «соблазн» [360] Из того же стихотворения, третья строка: «Соблазн, опять соблазн! И как смертелен яд». может быть датирован сентябрем, а не октябрем. Он пересекает Ла-Манш, имея в кармане список тарифов и текущих цен на вина, которые поставляет Ирене Декруа.

— В Бостоне, — пообещал он, — я постараюсь найти покупателей.

Новый учебный год начался не с лучших предзнаменований. Во-первых, в коммерческом плане идея с продажей вин с треском провалилась: англичане, вынужден был объяснять Поль Ирене, не хотят ничего покупать, предварительно не попробовав.

Затем, другое. Рембо вернулся в Шарлевиль и не нашел там никого, кто желал бы с ним общаться [361] Жермен Нуво в то время находился в Шарлевиле (преподавал), но не искал встречи с Рембо, за что тот на него злился. Делаэ извещает Верлена о гневе последнего: «Ты бы лучше предупредил его» (Нуво). См. Карре, 1949, на обороте листа 56. Когда Верлен задал Нуво прямой вопрос, тот ответил (20 октября 1875 года из Парижа, куда он к тому времени вернулся): «Не имею ни малейшего понятия, почему бы Р. мог на меня злиться. Сюда в Париж ничего не доходит». Прим. авт. , зато нашел на почте среди писем до востребования послание от Верлена. «Получил письмо и открытку П. В. неделю назад, — пишет Рембо 14 октября Делаэ. — Я не комментирую последние грубости Лойолы, не испытываю никакого желания сейчас о нем говорить». Письмо продолжают описания ужаса при мысли о призыве в армию и сообщение о том, что он хотел бы вновь серьезно взяться за учебу (на бакалавра естественных наук).

Но вскоре все возвращается на круги своя. Делаэ, которому мало платят в Суассоне, к большому удовольствию Верлена возвращается в Шарлевиль. «Как только приедешь в Шарлевиль, не забудь сообщить мне свой новый адрес, — пишет Верлен. — Что новенького у пиявки?»

Едва получив это письмо (то есть примерно 18 октября), Делаэ случайно встретил на улице Рембо, строго одетого, в котелке (об этой сцене напоминает рисунок, сделанный специально для Верлена [362] Воспроизводится в Птифис, 2000, с. 251. — Прим. ред. ). Они были счастливы встретиться вновь: дружба напоминала о молодости. Возобновились прогулки в долине Мааса — будто и не было разлуки. Что же на тему «перестать дуться», то тут Делаэ намеренно сгущает краски, дабы у Верлена не оставалось никаких иллюзий на этот счет: