Альбрехт Кессельринг - Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

«Главное не в том, сражаются мои армии или бегут. Я могу заверить вас, что они будут сражаться и умрут, если я им прикажу. Мы говорим совершенно о другом, речь идет о гораздо более важном вопросе: можете ли вы после Сталинграда и Туниса позволить себе потерять еще две армии? Прошу вас, подумайте об этом – тем более что, если я изменю свои планы и соглашусь с вашей точкой зрения, рано или поздно перед противником откроется дорога на Германию. С другой стороны, я гарантирую – при условии, что у меня не будут связаны руки, – что смогу существенно задержать наступление альянса, остановить его по крайней мере в Апеннинах и таким образом создать условия для ведения боевых действий в 1945 году, планы которых могут быть вписаны в вашу общую стратегическую схему».

Гитлер не сказал больше ничего – он лишь пробормотал себе под нос несколько слов, которые, если верить Билицу, не были для меня нелестными. Так или иначе, мне удалось отстоять свою точку зрения.

После этой встречи я продолжал действовать так же, как и раньше, то есть по собственной инициативе, не дожидаясь инструкций Верховного командования вермахта. Я мог бы привести на этот счет много примеров, но приведу лишь один: когда 1-й парашютно-десантный корпус сражался севернее Флоренции, Гитлер прислал в его штаб радиограмму, в которой резко критиковал две дивизии, пытавшиеся отступить. Я в это время объезжал фронт. Мне стало известно, что, получив упомянутое сообщение, Шлемм уже готов был бросить в бой все свои резервы. Я прервал свою поездку, отправился прямо в штаб Шлемма, запретил ему жертвовать его последними резервами и приказал действовать так же, как раньше, поскольку в сложившейся ситуации это было куда более уместно. Об этом было доложено в ставку, но там и не подумали усомниться в правильности моих действий. Начальство к тому времени знало, что я делаю все, что в моих силах, чтобы выправить положение.

Я с особым напряжением следил за боями с танками противника к западу от озера Тразимена. Наши дивизии в том районе держались дольше, чем я имел право ожидать. Весь левый фланг 10-й армии не требовал к себе внимания. Однако действия 14-й армии даже после того, как генерал Лемельсен сменил фон Макенсена на посту командующего, требовали особого контроля. Теперь уже нельзя было сказать, что 10-я армия располагает лучшими дивизиями или что благоприятная местность облегчает ее действия; группировки противника, противостоящие обеим армиям, были одинаково сильны. Но я замечал, что мои директивы выполняются 10-й армией более энергично и с меньшими колебаниями. Интересно, что, когда дивизии люфтваффе оказались практически не у дел, у Геринга не хватило храбрости использовать военнослужащих наземных авиационных служб в качестве пополнения для сухопутных частей. Удивительно, как Гитлер примирился с таким непрофессионализмом – ведь он-то знал, как следовало поступить в этой ситуации.

Используя гибкую тактику, мы сумели создать линию фронта, которая постепенно приобретала все большую жесткость. Передо мной стояла задача организовать длительное сопротивление на узких и наиболее удачно расположенных участках фронта, в то время как с растянутых и менее благоприятных участков войска следовало отводить, но не слишком быстро, чтобы не сорвать весь план, смысл которого состоял в задержке продвижения противника. Мои усилия, направленные на то, чтобы отвести войска к Апеннинам, не давая противнику возможности сделать рывок вперед, не всегда совпадали с желаниями и стремлениями моих генералов.

В течение всей битвы за Италию сухопутные войска получали прекрасную поддержку от зенитчиков. С другой стороны, в ходе описываемой мною фазы боевых действий наши войска были практически лишены поддержки авиации и у нас даже не было возможности должным образом осуществлять воздушную разведку.

Между тем серьезным фактором неизвестности была угроза, постоянно нависавшая над нашим левым флангом. После начала вторжения противника в Нормандию (6 июня 1944 года) альянс уже не располагал десантным флотом достаточного тоннажа для того, чтобы предпринять крупномасштабную операцию вторжения в Италию, и было ясно, что такое положение будет сохраняться в течение еще какого-то периода времени; с другой стороны, существовала возможность десантных операций тактического характера. Признаки соответствующих приготовлений на острове Эльба, который противник захватил 17 июня, свидетельствовали о том, что эта угроза снова становится весьма актуальной. В противном случае чего ради войскам альянса было занимать остров? Однако, когда уникальная возможность провести операцию подобного рода была противником упущена, я смог на какое-то время перестать беспокоиться по этому поводу. Так или иначе, в случае необходимости наши отдохнувшие дивизии были готовы вступить в бой на участке побережья, где войска альянса могли попытаться осуществить десантную операцию.

Наименее вероятной можно было считать тактическую десантную операцию противника на Адриатическом побережье. Никаких явных признаков того, что такая операция готовится, не было. Я также исключил из моих расчетов проведение альянсом воздушно-десантных операций, поскольку было очевидно, что все силы и средства, необходимые для этого, нужны противнику в Нормандии. Верховное командование вермахта издало особые приказы, касающиеся обороны Леггорна и Анконы, однако я руководствовался ими лишь настолько, насколько необходимость обороны упомянутых портов вписывалась в мои общие планы. В нужный момент наши войска были выведены из них. Исходящие от Верховного командования особые приказы подобного рода, которые в значительной мере были продиктованы паническими настроениями, лишь наносили ущерб авторитету нашего военного руководства.

Сосредоточение частей французского Экспедиционного корпуса и британской 8-й армии в глубоко эшелонированные боевые порядки по обе стороны от озера Тразимена и упорные бои в этом районе с середины июня до начала июля ясно свидетельствовали о том, что войска альянса все еще пытаются пробиться к Флоренции. Нас нисколько не ввели в заблуждение завязанные противником бои на флангах, приведшие к жестоким стычкам вокруг Анконы, равно как и атака американского 4-го корпуса в районе южнее Чечины, а также направленная на саму Чечину. Я не считал, что целью противника будет ведение изнурительных боев на нашей линии обороны в Апеннинах; я скорее ожидал мощного рывка через Апеннины за Флоренцией или, если бы горы оказались слишком трудным препятствием для войск альянса, попытки обойти наши защитные порядки в Апеннинах с фланга в самом уязвимом месте нашей обороны, которым являлось побережье Адриатики.