Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Скажи еще спасибо, что живой.

Его дед Захар Петрович и бабушка Агафья Никифоровна были крепостными. После отмены крепостного права дед на получен­ном земельном наделе в деревне Абрамцево под Ярославлем соз­дал крепкое хозяйство и к революции 17-го года имел 200 десятин земли, двухэтажный дом, хороший сад и маслодельный завод, на котором работало несколько десятков рабочих. В Ярославле у него было два дома и рыбная торговля. По тогдашним меркам такое хо­зяйство определялось уже не как «кулацкое», а — «помещичье» со всеми вытекающими из этого статуса последствиями. С 1925 года главу семьи лишают избирательных прав и конфискуют имущест­во. Колхозное движение Захар Любимов не принял и переселился к сыну Петру в Москву.

Отец режиссера — Петр Любимов, окончив реальное коммер­ческое училище, женился на красавице Анне Бородашкиной из се­мьи оседлых цыган. Он был образован, любил историю, собирал книги, держал ложу во МХАТе... Мать, получив педагогическое об­разование, стала учительницей.

Зачем гадать цыгану на ладонях,

Он сам хозяин над своей судьбой.

Скачи, цыган, на «Деревянных конях»,

Гони коней! Спасибо, что живой.

Ю.Любимов: «Мама была полуцыганка, и дед был очень недово­лен этим браком. Мой другой дед — по линии матери — был чистый цыган, но оседлый. Он очень любил лошадей и на выезд держал двух лошадей всегда. Просто из любви к лошадям, хотя не был богат».

До революции Петр Захарович представлял в Москве шотланд­скую компанию по торговле рыбой, имел большие склады для опто­вой торговли солениями и магазин на паях в Охотном ряду — «Го­ловкин и Любимов». С окончанием нэпа благополучие семьи пошло под откос. Все имущество было экспроприировано советской вла­стью. «Мероприятие» сопровождалось несколькими арестами отца и матери, а Юрий, его старший брат Давид и младшая сестра Ната­лья становятся детьми «лишенцев» (тех, кто был лишен граждан­ских прав) и носят родителям передачи вплоть до их освобождения. Уже тогда — в 11 лет — будущий режиссер возненавидел Советскую власть, и это чувство не изменяло ему на протяжении всей жизни.

В 14 лет Юрий закончил семилетку и пошел учиться в ФЗУ Мос­энерго, чтобы иметь рабочий стаж для поступления в институт. Училище находилось на Таганке. Несколько раз диалектическая спи­раль будет возвращать его на это место — на Таганку...

В то время в России были очень популярны школы Айседоры Дункан, и мать отдала Юрия в такую школу. Возможно, это опреде­лило артистическое будущее Любимова. Когда в 1934 году молодой монтер-электрик Любимов поступал в Училище 2-го Художествен­ного Театра, он читал на экзамене не монолог из пьесы, не стихи, не отрывок из поэмы, а речь Юрия Олеши на Первом съезде писа­телей, чем очень удивил приемную комиссию. Эта речь ему очень нравилась. Волновала больше, чем что-либо другое в ту пору. В ней были острые слова, мысль, достоинство, боль, современность. Из всего этого через тридцать лет он стал делать театр.

В шестнадцать лет читал ты речь Олеши,

А в двадцать встретил год тридцать седьмой.

Теперь «иных уж нет, а те далече...»,

Скажи еще спасибо, что живой.

На сцене студии МХАТ-2 он сыграл свою первую роль — уче­ника парикмахера в спектакле «Мольба о жизни» по пьесе Жака Дюваля.

В 1936 году Любимов поступает в Театральное училище им. Вахтангова и, еще будучи студентом, играет вместе с Б.Щукиным в спектакле «Человек с ружьем» по пьесе Н.Погодина. Именно в этой роли на Любимова обратил внимание В.Мейерхольд и попросил Р.Симонова представить ему молодого актера. Напутственные сло­ва великого режиссера Любимов запомнил на всю жизнь.

9 октября 1939 года студента и актера забирают в армию. Сна­чала — железнодорожные конвойные войска, а затем Любимов — постоянный и любимый Лаврентием Берия конферансье ансамбля НКВД. Режиссерами талантливых обозрений были Сергей Юткевич и Рубен Симонов, танцы ставили балетмейстер Касьян Голейзовский и знаменитый танцор Асаф Мессерер, музыку писал Дмитрий Шостакович, сочиняли интермедии драматурги Николай Эрдман и Михаил Вольпин, а руководил ансамблем полковник Б.Тимофеев, который до поступления на службу работал полотером:

Служил ты под началом полотера.

Скажи, на сердце руку положив,

Ведь знай Лаврентий Палыч — вот умора! —

Кем станешь ты, остался бы ты жив?

Среди автографов на знаменитой стене в кабинете Любимова есть один, посвященный военному времени: «Юра, не зря мы с то­бой восемь лет плясали в органах! Сергей Юткевич».

Никто не предвидел стремительного режиссерского взлета Лю­бимова. Среди вахтанговской молодежи 40-х годов он был одним из самых обещающих актеров. До 1964 года он сыграл на сцене театра более 30 ролей, в том числе Сирано («Сирано де Бержерак» Ростана), Треплева («Чайка» Чехова), Ромео («Ромео и Джульетта» Шек­спира) и Моцарта («Маленькие трагедии» Пушкина).

В 1941 году Любимов впервые снялся в кино. Первая роль — принц-свинопас в экспериментальном фильме «Цветные киноно­веллы» (режиссер А.Мачерет). Всего на его счету 18 киноролей, в том числе в фильмах А.Довженко, И.Пырьева, А.Столпера, А.Птуш­ко, В.Пудовкина, С.Юткевича...

В 1952 году за роль Тятина в спектакле «Егор Булычев и дру­гие» по пьесе М.Горького Любимов получил Государственную пре­мию СССР, а в 54-м ему было присвоено звание «Заслуженный ар­тист РСФСР». Видимо, достаточно счастливая актерская судьба не могла выразить всего любимовского существа, его тянет к режис­серской работе. Первый режиссерский опыт относится к 1959 году: на вахтанговской сцене он поставил пьесу А.Галича «Много ли че­ловеку надо». Два года он посещает семинары М.Кедрова и, вступив в 1963 году в КПСС (без этого трудно сделать карьеру), становит­ся преподавателем Театрального училища им. Щукина. В 46 лет он круто меняет свою жизнь, в которой постарался максимально дис­танцироваться от вполне успешной биографии видного со всех то­чек зрения актера, героя-любовника, сталинского лауреата, одного из ведущих мастеров прославленной вахтанговской труппы. Режис­сура стала его призванием.

Любимов дал театру новое содержание. Он искал свой путь в сценическом стиле, искал новые театральные формы. Поэтому он, начиная преподавательскую деятельность, взял оригинальную пье­су и поставил спектакль, ставший противовесом господствующему тогда социалистическому реализму. Как удивляла театральных эс­тетов небрежно натянутая тряпка вместо задника и актеры, играю­щие не по известным правилам. Но спектакль удался.

Ю.Любимов заставляет зрителя «Таганки» быть равноправным партнером происходящего на сцене. Режиссер нашел свой язык, свои выразительные средства, образную форму без декоративно-бутафорских костюмных излишеств. Он откровенно отбросил ме­тоды «театра переживания», скомпрометированные в советском те­атре политикой «ласковой унификации под МХАТ». Он ввел в сво­ем театре брехтовский «эффект отчуждения», состоящий в том, что хорошо известное преподносится публике с неожиданной сторо­ны. Смело вводя в спектакли песни (зонги) и хоры, он добивается фиксации внимания зрителей на важнейших мыслях. Мизансцены, выстраиваемые Любимовым, предельно выразительны и насыщен­ны — вплоть до метафоры, символа.