Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Это были очень трудные годы для них. Во-первых, потому, что жизнь с таким человеком, как Высоцкий, не могла быть спокойной, размеренной, благополучной. Но такова была его натура... Кроме того, жить им было, в общем-то, и негде, и не на что. Жили они то у Нины Максимовны, то у Семена Владимировича, то на Беговой — там для них был выгорожен закуток в двухкомнатной квартире, где жили бабушка, дедушка и родители Людмилы. Иногда несколько дней, а то и недель, жили у ее двоюродной сестры — Елены Щербиновской... И все это было временным жильем.

Людмиле тогда казалось, что, где бы ни существовал Высоц­кий, он всегда обязывает, заставляет всех придерживаться собст­венного графика жизни, своего режима, что он — человек неудоб­ный, ночной, и все его терпят, любя и испытывая при этом боль­шие неудобства.

Высоцкий часто сочинял по ночам и каждую песню обязатель­но пропевал, проигрывал Людмиле. По словам Е.Щербиновской, Владимир ценил ее мнение, ее советы, дорожил ее оценкой своего творчества. Ей нравились почти все его песни.

Но кроме песен была еще самая обычная, самая прозаическая жизнь, которая была не просто трудной — это была жизнь в постоян­ном напряжении, в постоянной тревоге, жизнь, в которой им обоим приходилось проявлять большое терпение. В этой жизни было много настоящих радостей и настоящего горя. И трудно сейчас сказать, чего больше. По выражению самой Людмилы, в их семейной жизни была какая-то «безбытность», когда вместо регулярных обедов и штопанья носков случались спонтанные гитарные переборы и кухонные поэти­ческие дуэли между знатоками Гумилева и Мандельштама.

Безработный отец еще не родившегося ребенка, будущая мать — студентка ВГИКа, никаких перспектив и «света в конце тон­неля»... Так встречала Новый, 1962 год молодая семья.

В сентябре 1959 года был создан Московский новый театр ми­ниатюр (МНТМ) под руководством Владимира Соломоновича По­лякова. Это была попытка восстановить традиции знаменитого «Кривого зеркала» — театра миниатюр, существовавшего в Петро­граде в период с 1908 по 1931 годы под руководством А.Кугеля, в труппе которого тогда состоял сам В.Поляков.

Самый простой, обыкновенный зритель долгое время не пред­полагал, что эстрадные артисты говорят чаще всего то, что написано для них другими людьми. Тогда самые остроумные тексты Райкина были написаны писателем-сатириком В.Поляковым. Это он ввел в русский язык знаменитую «авоську». А после рязановской «Карна­вальной ночи», автором сценария которой был В.Поляков, он при­обрел громкую славу ведущего сатирика страны. Это уж потом для А.Райкина будет писать Михаил Жванецкий.

14 февраля 1962 года театр Полякова отправлялся на гастроли в Свердловск со спектаклями «Путешествие вокруг смеха» и «О вре­мена, о нравы!». За три дня до этого Высоцкий явился для «показа» в Центральный клуб железнодорожников на Комсомольской пло­щади, где Поляков в то время арендовал помещение. Вспоминает член худсовета Театра миниатюр А.Кузнецов: «Помню, что он очень интересно читал монолог из «Бани», он показывал Победоносикова и Бельведонского, а потом еще присоединил кусочек Оптимистенко — потому что Поляков очень любил, чтобы человек представ­лялся в разных ипостасях. Читал он быстро, мобильно, с хорошей характерностью, убедительно и достаточно смешно». Владимир по­лучил работу, а в компании Большого Каретного временную клич­ку — «Вовчик-миниатюр».

Тем же приказом в труппу был зачислен Рудольф Рудин (Айзеншток). Он вспоминает: «Артистов в театре было мало: восемь ребят и семь девочек — вот и вся труппа. Я спросил у Полякова:

— Вы, я слышал, еще какого-то артиста берете?

— Да-да, еще одного берем — молодой артист из театра Пуш­кина. Высоцкий. Играл у Равенских до этого.

— А он артист какого плана?

— С гитарой».

После нескольких репетиций уже в Свердловске Высоцкий был задействован на выходах в спектакле А.Тутышкина «О времена, о нравы!». Сохранилось несколько писем к жене, по которым можно судить об этом периоде жизни Владимира.

20 февраля 1962 г. ...Сели в поезд. Все шло как обычно: пъянъ у мужиков (кроме меня), вязание у баб, гитара с песнями у меня. Все пленились блатными песнями, особенно «Татуировкой», звали вы­пить, но я придумал грандиозную версию: сказал, что у меня язва, печень, туберкулез, астения и перепетуум мобиле. Отстали.

23 февраля 1962 г. ...Уже сыграно несколько спектаклей. Я почти ничего не делаю и отбрыкиваюсь от вводов, потому что все-таки это не очень греет, и уйти уйду обязательно. А чтобы было безбо­лезненно, — надо меньше быть занятым.

...А вообще — грустно. За все это время ни разу не посмеялся, ничего не произошло, даже песни не пою и не пишу.

28 февраля 1962 г. ...Репетируем «Сильное чувство», «Гастро­ли Рычалова», а недавно дали мне Зощенко и «Корни капитализма». Это уже репетировал парень, ноу него не!!! выходит. Так что кому-то наступаю на мозоль. Уже есть ненавистники. Но мне глубоко и много плевать на все.

4 марта 1962 г. ...Относительно алкоголя!!! Нет его, и не пред­видится. Если так пойдет дальше — государство начнет терпеть убытки. Вот!

...Я считаюсь очень крупный специалист-песенник, во всех об­ластях этого жанра: блатной, обыкновенный и Окуджавы. Идут пачками, мешают мыслить, учатся, переписывают, перенимают. Уже один купил гитару. Хотят еще 3-е. Все взбесились. Я в расте­рянности. Платные уроки сделали бы меня миллионером. Но нет, — я наш человек. Я задаром. Я — такой...

...И еще: хотят инсценировать мою «Татуировку». Сделать па­родию на псевдолирику и псевдо же блатнягу. Я буду петь, а в это время будут играть то, что там есть: например, «Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху, и гляжу, гляжу часами на тебя!» Актер, иг­рающий Лешу, рвет на груди рубаху — там нарисована женщина-вампир, или русалка, или сфинкс, или вообще бог знает что. Другой становится на колени, плачет, раздирает лицо и глядит, а сзади часы — стрелки крутятся. Можно, чтобы он глядел 7, 8, 9, 10, И, 12 (больше нельзя) часов. Так всю песню можно сделать. Но это — проект. И потом — мне немного жаль Алешу, Валю и самого, у кого душа исколота снутри.

Каждый спектакль этого театра состоял из множества миниа­тюр, каждый актер играл по пять-шесть, а иногда и более ролей и эпизодов. Это была хорошая школа для перевоплощения.

В спектакле «Путешествие вокруг смеха» Высоцкий участво­вал в миниатюре «Ревность». Это был фарс — платяной шкаф ста­новился убежищем для мнимых поклонников дамы, пребывающей в доме отдыха. В сцене было занято много артистов, Высоцкий иг­рал одного из любовников — Леву Июльского. По сюжету, он дол­жен был пить воду из вазы для цветов... Это, скорее, было похоже на цирк, нежели на театр.