Константин Сапожников - Уго Чавес. Одинокий революционер

Вооружённые силы Венесуэлы сохранили верность Боливарианской республике и президенту. Более того, помощь военных правительству в восстановлении государственного контроля над нефтяной отраслью, нормализации поставок бензина и газа, продовольствия, борьбе с саботажем оказалась во многом решающей для нанесения поражения радикалам из оппозиции.

В пролетарских районах венесуэльской столицы, как и в других городах страны, забастовка не имела почти никакого отклика, разве что филиалы «фастфуда» типа «Макдоналдса» и «Вендис» наглухо задраили свои металлические шторы.

Чтобы показать контрреволюции, кто реальный хозяин в стране, сторонники Чавеса собирали собственные марши. Для этих людей в общем-то куда сложнее, чем «escualidos», прийти или приехать на манифестацию, оставить место работы или покинуть без присмотра дом. И добираются они к пункту сбора на автобусах, велосипедах и пешком, а не на дорогих автомашинах. Наверное, поэтому массовые акции сторонников Чавеса почти всегда проходили в воскресные дни. И конечно же после их проведения чависты уверенно заявляли: «Улица принадлежит нам, нас — большинство!» Отличительным признаком демонстрантов с «запада» были красно-оранжевые береты и рубашки, символизирующие приверженность идеалам Боливарианской революции. В прошлом эти люди, зарабатывающие на жизнь физическим трудом, в большинстве своём были исключены из общественно-политической жизни, а при Чавесе у них появился шанс заявить о своих правах и быть услышанными. Одеты чависты были заметно беднее, чем обитатели восточных районов. Многие из них словно сошли с фресок Габриэля Брачо.

Ни на «западе», ни на «востоке» манифестанты во время маршей не испытывали ни голода, ни жажды: десятки «походных кухонь» сопровождали их, соблазняя «горячими собаками», эмпанадами и арепами с разнообразной начинкой — от белого сыра до свиной поджарки — «чичаррона». Не было недостатка в прохладительных напитках — от фруктовых соков, которых в Венесуэле в изобилии, до кокады, подслащенного молока кокосового ореха. Не упускали своего шанса хорошо заработать buhoneros, специализирующиеся на «протестной» и «революционной» символике: значках, головных повязках, рубашках с пропагандистскими призывами и рисунками. Всю эту продукцию выпускает «сувенирный» сектор экономики. Приток туристов в Венесуэлу в 2002–2003 годах заметно сократился, рубашки с призывами «Bienvenido а Venezuela» не продавались, вот и пришлось срочно переквалифицироваться.

Ежедневные заявления Демократического координационного центра об успехах «всеобщей забастовки» сохраняли победную тональность, лозунг «Рождество без Чавеса!» не отменялся, но Чавес никаких признаков слабости не проявлял. Напротив, накануне Рождества он призвал всех венесуэльцев мирно, в лучших национальных традициях отметить этот праздник. На столах в бедняцких кварталах вкусно пахло традиционными альяками, а по интернет-адресам рассылалась поздравительная открытка с Чавесом в наряде Санта-Клауса с подписью «Feliz Chavidad!».

Чависты вовремя отпраздновали и Рождество, и Новый год. А «непримиримая» оппозиция отвергла приглашение и объявила о «переносе» Рождества на январь или даже февраль, чтобы отпраздновать его в тот день, когда «тиран падёт». В фешенебельных районах до середины февраля 2003 года сверкали огнями праздничные ёлки, но хороводов вокруг них не водили. «Тиран» устоял.

В дни фактически навязанной ДКЦ забастовки туго пришлось тем, кто на востоке столицы, в зоне «escuälidos», зарабатывает на жизнь своим трудом. Если торговые центры типа «Самбиль», «Эксито», «Таманако», а также крупные предприятия имели финансовый запас прочности, то торговцы и предприниматели средней руки, несмотря на античавистские настроения, бастовали недолго. Чтобы не разориться, те, кто похрабрее, стали работать «нелегально», за полузакрытыми дверьми, торговать и оказывать услуги как бы из-под полы, боясь, что их застукают на этой «непозволительной слабости» активисты ДКЦ. В мастерскую перед окнами корпункта заезжали автомашины, нуждавшиеся в ремонте, не прекращала работы парикмахерская, а в булочных не переставали печь хлеб. Владелец мясной лавки держался подольше, но после того как ему пришлось прилюдно вывалить протухшее мясо, колбасы и ветчины в пластиковые короба, чтобы отправить всё это на свалку, его лавочка уже не закрывалась. Но были и по-настоящему пострадавшие. Их мастерские и магазинчики больше не открылись. Разорились.

В феврале 2003 года обстановка в стране стала постепенно и неуклонно меняться в пользу Чавеса. Телевизионным «Всадникам Апокалипсиса» пришлось снизить децибелы антиправительственной пропаганды и возобновить показ телесериалов. Пришлось начать с нуля, ведь за недели маршей и контрмаршей зрители подзабыли сюжетные интриги. Отпраздновали карнавал, но из-за финансовых проблем скромнее, чем в прежние годы, особенно в «оппозиционных муниципалитетах».

Заработали бензозаправки, и многие «каракеньос» вновь по выходным устремились на побережье. Нескончаемые автомобильные караваны тянулись до курортных зон Чорони, Чичиревиче, Макуто, Игероте, Рио-Чико, Пуэрто-Ла-Крус и дальше — в сторону Куманы. Более денежный народ отдыхал на архипелаге Лос-Рокес и острове Маргарита. Были и такие, что предпочли «ближнюю заграницу»: острова Кюрасао, Арубу и Бонайре. К венесуэльцам вернулось забытое ощущение комфорта и умиротворённости.

Чавес так характеризовал декабрьско-январские события: «Путчисты на этот раз сделали ставку на парализацию экономического сердца страны. Атака на PDVSA была жесточайшей. Управляющие-путчисты, члены неприкосновенной «меритократии», получающие астрономическое жалованье [101] Поданным газеты «Ультимас нотисиас» (3 мая 2009), президент PDVSA Луис Джюсти получал зарплату в 32 миллиона боливаров; в конце года он получал дополнительно ещё 7–9 месячных зарплат в качестве бонуса. и пользующиеся неслыханными привилегиями, подбили рабочих присоединиться к «прекращению работы». Они саботировали управление нефтеперерабатывающими заводами и системой распределения топлива, повредили жизненно важное промышленное оборудование. Офицеры торгового флота под давлением путчистов поставили на якорь танкеры, чтобы не допустить транспортировки нефти за границу и её переброски по сети внутреннего распределения. Цель заключалась в том, чтобы свести к нулю венесуэльское нефтяное производство, составляющее почти 3 миллиона баррелей в день, парализовать все нефтеперерабатывающие заводы, удушить правительство экономически». [102] Всего из PDVSA было уволено 18 тысяч руководителей старшего и среднего звена, то есть 45 процентов штатного расписания компании. Производственная деятельность компании была полностью восстановлена в марте 2003 года, добыча нефти достигла показателя 3,1 миллиона баррелей в день. По оценкам PDVSA, забастовка «меритократов» нанесла стране ущерб в 10 миллиардов долларов.