Евгения Путилова - …Началось в Республике Шкид

«Родители мы немолодые.

Опыта нет.

Ребенок единственный.

Материальный достаток — выше среднего. («Трудность» эту можно, конечно, взять в кавычки, но в неопытных руках материальный достаток и в самом деле может очень быстро превратиться в недостаток , так как с его помощью еще легче избаловать и испортить ребенка)». С какой открытостью говорит об этом писатель!

Да, еще не родился ребенок, а родители думают уже о том, каким он будет. Этот взгляд веред приводит автора к важнейшему, определяющему все его отношение к ребенку убеждению: «Может быть, с трех, если не с двух месяцев Машка для меня человек , индивидуальность. Я чувствую, куда она может повернуть и куда, в какую сторону, по какому направлению ее следует подталкивать».

Именно поэтому он уверен: воспитание начинается буквально с той минуты, когда ребенок появляется на свет. «Она еще маленькая» — эта привычная отговорка (нужная взрослому для оправдания не только ребенка, но и самого себя) кажется ему «самой вредной, самой антипедагогической формулой, какую только может выдумать человек, имеющий дело с детьми».

Отсюда еще одно важнейшее его признание: «Все дело в том (хотел написать: «беда в том», но не знаю, беда ли), что я отношусь к Машке по-настоящему всерьез… и люблю ее, и жалею, и гневаюсь на нее в полную силу, со всем пылом сердца, на какой способен».

В предисловии к книге автор предупреждает читателя, что он не педагог, а только родитель и, стало быть, не дает рецептов, советов — просто делится своим опытом. Да, делится в буквальном смысле слова — и здесь особенно подкупает откровенность, открытая эмоциональность. Он не стесняется признаться в своем незнании, в своей слабости («Ох, сколько ошибок делаешь! Ошибок, которые так трудно исправлять потом»), где-то он оставляет вопрос нерешенным, вовлекая, таким образом, читателя в этот живой, жизненно важный для него разговор.

Разве одного его интересует, скажем, такой извечный вопрос: почему одни дети (и подростки) быстро приспосабливаются к коллективу, а другие — нет? Почему одни (и не всегда по праву) командуют, верховодят, а другие подчиняются? Когда, в каком случае надо кого-то похвалить, поощрить, вселить уверенность в себе, а кого-то, наоборот, осадить, заставить быть поскромнее? И десятки других, требующих подчас немедленного решения вопросов.

Например: говорить или нет ребенку в любом случае правду? Ведь чуть ли не на каждом шагу ребенка «обманывают, объегоривают, обмишуривают.

— Иди, девочка, иди, дай ручку, больно не будет.

Девочка доверчиво протягивает руку, а ей: р-раз!

— Ничего, не плачь, сейчас пройдет.

Трудно, но надо воспитывать так, что:

— Будет немножко больно, но потерпи…»

И, заключая этот воображаемый спор, он приходит к выводу: «И всегда надо правду!»

И снова вопросы: всегда ли прав взрослый? Всегда ли он обязан выдержать характер? Вот вроде провинилась в чем-то Маша. Было сказано, что с такой девочкой ни мама, ни папа в лес не пойдут. Девочка не поверила, но взрослые на своем настояли. «И все как будто правильно. Проявили настойчивость, твердость. Наказали. Проучили. А меня не оставляет ощущение сделанной ошибки».

Как это, оказывается, непросто вовремя почувствовать, «в какой момент пора идти на мировую. Если этот момент правильно выбран, провинившийся ребенок охотно и по первому зову кинется извиняться или объясняться».

И еще об одном размышляет автор:

«…Не всегда бывает виноват ребенок; очень часто и взрослые виноваты.

Нужно уметь извиниться перед ребенком, покаяться…

Не в угол себя, конечно, ставить, а так, чтобы ребенок понял твою справедливость».

Вместе с тем нельзя и « потакать , откликаться на каждую просьбу и на каждое требование (а просьба очень быстро перерастает в требование)».

Как актуально звучат слова писателя: если думать не только о физическом здоровье ребенка, не только об освоении им грамматических форм языка и если любить ребенка не «сусальной», не «конфетной», а настоящей любовью и видеть в нем «завязь, росток… будущего человека — нет более трудного и сложного искусства, чем это искусство».

Немаловажную проблему затрагивает Пантелеев, когда говорит о том, скольких детей избаловали люди, которые сами трудились не покладая рук. «Сама, бывало, недоем, недосплю, а дочку растила принцессой», — не раз похвалялась перед ним NN, «человек, казалось бы, неглупый, интеллигентный», оправдывая свою позицию тем, что она достаточно хватила в детстве лиха. Пусть уж дочка ничего этого не знает. А в результате — сколько слез, сколько бессонных ночей и преждевременных седин от этой изящной, «воспитанной», «играющей на рояле, говорящей по-французски «принцессы».

Воспитание такого рода писатель называет «внешним», любовь такого рода квалифицирует как животную, — ибо все здесь уходит «на служение чреву на вкусную еду… на башмачки и бантики, и совсем не думается о душе, о воспитании человека, о воспитании в высоком смысле слова, без кавычек».

В книге нет свода правил, наставлений, размышления возникают всякий раз по определенному поводу. Что оставляет благодатный след в душе ребенка? Как воспитать доброту, щедрость, гостеприимство?

Вот Маша вырывает из рук гостьи мячик: «Дай мячик! Это мой мячик!» Как найти слова, чтобы она поняла: так поступать нельзя? «Разве ты можешь представить, — говорит ей отец, — что мама или я, когда наш гость потянется за яблоком, хлопнем его по руке и скажем: «Оставьте! Не берите! Это наши яблоки!» От конкретного примера взрослый уже может подойти к объяснению законов гостеприимства.

Зная, как Маша плачет и сердится, стоит ей проиграть в какую-нибудь игру, взрослый проводит с ней беседу и предлагает ей совсем иной способ поведения: не только не расстраиваться и не надуваться, а, напротив, «взять себя в руки, улыбнуться и поздравить того, кто выиграл, объединив всех играющих общим удовольствием, общей радостью.

В семье поощряется каждое правдивое признание девочки. Но когда оно делается в корыстных целях (чтобы избежать, например ответственности за грубый поступок по отношению к бабушке), в доме чуть ли не объявляется педагогический аврал: человек должен знать, что правда существует одна — бескорыстная, чистосердечная.

Есть в этой книге еще одна очень важная тема — взаимоотношения девочки с миром природы. Понимая, как трудно будет дочери, с ее постоянной готовностью пылко и самозабвенно защищать «меньших братьев», как часто ей придется сталкиваться с бездумной жестокостью и равнодушием, взрослый задается очень серьезным вопросом: «Не делаем ли мы ошибку, что поддерживаем в Машке ее страстную, убежденную любовь ко всему живому?» и уверенно отвечает: «Нет, не делаем!.. Пусть ей будет временами нелегко, но так и только так надо воспитывать человека!» Писатель уверен: «Маленький мучитель, убийца бабочек или муравьев не может вырасти хорошим, добрым, великодушным человеком».