Евгения Путилова - …Началось в Республике Шкид

Разговор в этой статье идее по конкретному поводу. Ребята оставили своего товарища без внимания в больнице, и письмо удрученной матери, обращенное в редакцию одной из газет, не просто волнует писателя.

«…Первое, что вспыхивает в тебе и обжигает тебя… это гнев. Гнев на тех школьников, мальчиков и девочек, которые позволили себе бросить в беде товарища».

Статья написана так, что ее читатели, конечно, должны будут войти в положение покинутого и проникнуться такими чувствами как одиночество, заброшенность, тоска, с одной стороны, сострадание к чужой беде, чужой горести — с другой. Писателю важно, чтобы люди поняли: даже если (предположительно) их товарищ был не самым любимым в коллективе, все равно надо проявлять человечность, милосердие. Вызывают внимание, заставляют вслушиваться слова писателя:

«…Где, в каких заповедях сказано, что помогать надо только хорошим?

Как вам кажется, могла бы кончиться победой Великая Отечественная война, если бы наши солдаты в бою, в атаке оглядывались на соседа и думали: а стоит ли поддерживать его, хороший ли он, не хуже ли он меня? Или медицинская сестра, прежде чем перевязать раненого, стала бы выяснять: симпатичный ли он человек, заслуживает ли он ее забот и милосердия?»

Читая эту статью, каждый поймет, как важно, чтобы такие слова, как «товарищество», «коллектив», «честь коллектива», не употреблялись бездумно, не превращались в простой набор звуков, а были наполнены истинно человеческим содержанием.

Предлагая задуматься над такими понятиями, как добро и зло. Пантелеев обращается к читателю с вопросом: знакома ли ему радость доброго поступка ? Он вступает в спор с неумными, нечуткими людьми, которые излишним шумом, преувеличенными похвалами лишают человека верных критериев в оценке, что есть норма человеческого поведения; когда естественный поступок преподносится чуть лине как героический.

Писатель приводит в пример газетную заметку о пионере, который, найдя в развалинах дома запаянную коробку с награбленными фашистами драгоценностями, передал найденный клад в фонд обороны страны. Статья в газете, сообщавшая об этом событии, расценила поступок мальчика как незабываемый для советского народа патриотический подвиг, а в нем самом увидела героя. Нет, для писателя то, что пионер не уподобился фашисту и не украл найденные драгоценности, отнюдь не подвиг, а естественный человеческий поступок. Поступок добрый, хороший, который по праву мог доставить самому мальчику огромную радость.

«Что вы знаете хуже трусости?» — с таким вопросом Л. Пантелеев обратился через газету к читателям. Из многочисленных ответов выяснилось: с трусостью в сознании людей связаны ложь, предательство, равнодушие, угодничество, лицемерие… Вместе с ответами предлагались и советы, рецепты…

«Трусость надо побеждать прежде всего в себе . И начинать надо с мелочей.

Ведь страшно бывает не только под бомбами… Иногда человек боится самых простых и самых, казалось бы, нестрашных вещей».

Писатель приводит в пример историю с тремя подружками: обгоняя старую, сильно хромавшую женщину, две из них прыснули, засмеялась. Следом за ними, покраснев, засмеялась их подруга.

«Девочку эту я хорошо знаю: она добрая, умная, и, как мне казалось, совсем не трусиха.

Позже я спросил у нее:

— Почему ты засмеялась?

Она покраснела еще больше, и тут я вдруг понял, что смеялась она просто «за компанию» — не решилась, постеснялась не только остановить своих подружек, сказать им, что нехорошо недостойно, глупо и гадко смеяться над увечным человеком, но и просто побоялась прослыть в их глазах паинькой, белой вороной…»

За этим примером следуют и другие, когда причиной небрежного, невежливого, а часто и грубого поведения подростка является совсем не то, что взрослые деликатно называют «стеснительностью». На самом деле здесь просто трусость. Как бы через голову этих взрослых писатель обращается прямо, непосредственно к юному человеку, убежденно и горячо его агитирует: «победи в себе эту дурацкую стеснительность, эту смешную маленькую трусость — и вот ты уже выиграл первую битву! Не бойся пойти «наперекор течению», не бойся, что над тобой будут смеяться. Посмеются и перестанут. А сильных, принципиальных людей, готовых драться за свои убеждения, всегда и повсюду, во все времена и во всех коллективах уважали и уважают».

Казалось, в письмах читателей было перечислено все самое страшное, что соотносилось с понятием «трусость». Но вот писатель получил письмо еще от одной школьницы. «Хуже трусости, — пишет она, — отсутствие какой-либо совести». Слова девочки, признается Пантелеев, буквально потрясли его.

«Как верно, как метко это сказано, как точно поставила девочка все на свои места.

Ведь и правда: что толку в смелости, в бесстрашии, в беззаветной храбрости, если за ними не стоит совесть ?! Разве не было храбрецов среди гитлеровцев, эсесовцев, власовцев?..

Честность, идейность, принципиальность — вот главное, что должны мы ценить в человеке. Такой человек не может быть и никогда не будет трусом».

Писателя бесконечно радует каждое проявление благородства, душевной чистоты, доверчивости. На одной из страниц «Записных книжек» конца 1947 года есть переписанная Пантелеевым из «Ленинградской правды» заметка о двух мальчиках, впервые приехавших в Ленинград. Отправившись осматривать город, они оставили свои вещи в подъезде одного дома, не зная, сколько тревоги они причинят постовому милиционеру. Но не только тревоги: «Не знали эти милый, чистые деревенские мальчики из далекой Кировской области, сколько радости доставили они — уверен в этом многим, читавшим газету».

«Люблю ребят-рыцарей», — признается он в другой газетной заметке, и всякий пример заступничества за младшего или слабого, каждый пример человечности, доброты — для него праздник.

Как-то я спросила у Алексея Ивановича: что он хотел бы пожелать молодым читателям? Он ответил мне девизом доктора газа, словами, высеченными на памятнике этого прекрасного человека: «Спешите делать добро!»

Вообще-то я, что называется, не брезговал никакой работой, — говорил Алексей Иванович. — После демобилизации, в сорок четвертом — сорок седьмом годах, работая в должности литературного редактора в журнале «Дружные ребята», я вел (и занимался этим с увлечением) отдел «Золотой ключик» (ребусы, кроссворды и прочее).