Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене: Записки нелегала

И от кого он только маскировался? От нас, что ли? Так это ему все равно не помогло бы. А только никто о него в наше время не станет руки марать. Тем более, что он сейчас британский подданный. Может, от соседей по дому маскировался? А детям своим как он все это объяснял? Тем, что подрабатывает актером-любителем в местном театре? Каждый раз нацеплять этот нелепый «камуфляж»! Нам его просто было жаль. И смешно тоже. Ему самому небось надоело. Потому и забросил свои бутафорские усы и бородку.

Кстати, мы отметили одну особенность в отношении предателей Родины: они, как правило, со временем деградируют. Психически и умственно. Да пожалуй, и физически тоже. Мы смотрели интервью с предателем Шевченко, работавшим в Нью-Йорке под крышей ООН. Теперь вот— с Гордиевским. Некоторые моменты в его интервью просто вызывают недоумение. Один из наших лучших контрразведчиков однажды назвал его способнейшим из разведчиков, который, уцелей о до сих пор, мог бы со временем стать руководителем нашей внешней разведки. Лестно, не правда ли? А только не учел уважаемый товарищ, что спецслужбы, на которые работает агент, всячески способствуют его продвижению по службе, подбрасывая ему подчас довольно ценную секретную информацию. Не потому ли он и выглядел таким способным? А тут, на «Пресс-клубе», молодые, еще не слишком искушенные в жизни корреспонденты из редакций газет, назвали его ответы примитивными, а самого его чуть ли не недоумком.

После публикации в газете «Труд» я позвонил корреспонденту В. Головачеву. Между нами произошел примерно следующий разговор:

— Большое спасибо за статью.

— Ну и как статья, понравилась?

— Понравилась. Хотя в ней кое-что упущено. И весьма существенное.

— Ну, газета, сами понимаете.

— Понимаю. Не все можно писать?

— Дело не только в этом. А шеф с вами встречался?

— Нет, не встречался… Наверное, не счел нужным. Может, очень занят был. Может, неудобно было с нами встречаться.

— Отчего так? Ведь он для вас много сделал. И, по-моему, он о вас очень хорошего мнения.

— Мы ему благодарны за это.

— А в партии вас не восстановили?

— Ну, нам никто не предлагал, а сами мы промолчали.

— Что так? Что же вы сами-то? Давайте!

— Да мы вот думаем, стоит ли? Столько времени были вне партии, и ничего, живем…

— А может, и впрямь не стоит, — согласился он, помолчав.

Дома я передал этот разговор «Весте». К моему удивлению, она не разделяла это мое мнение.

— Послушай, а почему бы и нет? Теперь, когда все прояснилось, почему бы нам не поставить вопрос о восстановлении в партии?

— Но зачем нам это нужно? Двадцать лет без малого жили без партии, так чего уж сейчас-то? Я считаю, что правильно они сделали, что не затронули этот вопрос. Ни к чему нам это.

— Нет, ну а все же. А все же! Если это реабилитация, то она получается какой-то половинчатой, неполной. Пусть даже это будет формально, но справедливость, принципиальность должны восторжествовать до конца. Или я не права? Почему бы нам не выяснить вопрос о восстановлении в партии?

— И все же я не понимаю, зачем нам это нужно.

— Мне это нужно! Мне! Понимаешь? Мне!

— Ну не хотят они затрагивать этот вопрос. И все тут. Очевидно, все это связано с очень большими сложностями. Ведь кому-то придется идти в ЦК, все объяснять… Может, кому-то еще и по шее дадут за наше дело.

— А это пускай у них голова болит. Ты как хочешь, а я все-таки хочу поднять вопрос о восстановлении в партии. Хотя бы для того, чтобы поспорить, насколько справедливо тогда, в 1972 году, с нами обошлись, исключив тс из партии. А кроме того, и в глаза кое-кому посмотреть хочется.

Это было весной 1991 года. Мы собрались на все лето в деревню.

— Вот по осени, когда вернемся из деревни, тогда будет видно, — сказал я.

В августе 1991 года после ГКЧП партия была распущена. Наш партийный вопрос снят с повестки дня. Теперь уже навсегда. Для нас, по крайней мере.

СИДЭ — Сервисно де Информасьонсс дель Эстадо — служба информации государства, спецслужба Республики Аргентина.

Гарбуз — тыква, которую дарят в знак отказа пришедшему свататься жениху (украинский обычай).

Заказной рейс, как правило, обслуживаемый самолетами ВВС США.

«Коктейль Молотов» или «Бомба Молотов» — бутылки с горючей смесью, которыми сжигали немецкие танки под Москвой.

Мучачо — паренек (исп.).

Пласа — площадь (исп.).

Деверь, брат мужа.

Коренной житель Буэнос-Айреса.

Главный железнодорожный вокзал Буэнос-Айреса.

Главная площадь Буэнос-Айреса.

Президентский дворец.

Ястребок — боец истребительных отрядов, созданных в освобожденных областях Украины из числа лиц допризывного возраста для борьбы с бандитизмом и для охраны объектов.

Агуардьенте — тростниковая водка.

Альпаргатас — тапочки из джинсовой ткани на веревочной подошве

Маниес — земляные орешки.

Традиционный аргентинский напиток гаучо, подобие зеленого чая, завариваемого крутым кипятком в специальном сосуде, сделанном из маленькой, выдолбленной и высушенной грушеобразной тыковки с узким горлышком. Напиток высасывается из сосуда через серебряную трубочку с каплеобразной фильтрующей сеточкой на конце (бомбильей).

Пайсано — крестьянин, земляк.

Континентальный завтрак во всей Западной Европе, как правило, состоит из булочки и кофе с молоком.

Бобби — полицейский (жарг.).

Я общественный оратор (англ.).

Сукин сын (англ.).

Язык лондонских трущоб.

Водка голландского производства.

Официант (арг.).

Дело, предприятие (исп.).

Гражданин США.

Пульперия — закусочная, кабачок в аргентинской пампе.

Имение, поместье (арг.).

Крупная ферма, обычно скотоводческого направления.

«Бульон королевы» — мясной бульон, заправленный сырым яйцом и зеленью.

Наш куратор от ЦРУ во время пребывания в США.

Гранха — ферма, хутор (исп.).

Гринго — чужак (лат. — амер.).