Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене: Записки нелегала

Педро пел хорошо, аккомпанируя себе на гитаре, сидя на высоком стульчике посреди зала. Песни были его собственные, к тому же он был начинающим поэтом и композитором. Но пара песенок его была явно антиамериканского характера, и все присутствующие в зале бурно аплодировали. Аплодировали и американцы, занимавшие столик неподалеку. Но аплодировали они своеобразно, как бы невпопад, то и дело устраивая своего рода обструкцию певцу. Особенно выделялся из этой группы рослый упитанный блондин, который уже изрядно нагрузился виски. Оп громким голосом отпускал шуточки в адрес исполнителя, и его собутыльники громко хохотали над его замечаниями.

Луис с Игнасио пару раз подходили к ним, чтобы их утихомирить. Те на какое-то время затихали, затем снова принимались за свое.

Подвыпивший Луис наконец не выдержал и с криком: «Я ему сейчас врежу по морде!» — ринулся к столику американцев. Но возмутитель спокойствия с наглой улыбкой длинной ручищей отталкивал Луиса, который петухом налетал на него. Мы с Игнасио успели вмешаться, прежде чем ссора переросла в стадию мордобития. Быстро расплатившись, мы под руки увели Луиса, который то и дело вырывался, бросаясь в атаку:

— Пустите меня! Я набью морду этому паршивому янки! Гринго [33] Гринго — чужак (лат. — амер.). вшивый! Как он смеет! Он не у себя дома! Мать его!.. Кусок дерьма!

На выходе он все-таки вырвался и стремглав бросился в зал, и нам стоило немалого труда оторвать его от американца, который, все так же добродушно улыбаясь, шутя отбивался от наскоков Луиса. Мы все же вывели его на улицу и отвезли домой. Хельга всю дорогу ворчала, но он держался стойко: «Нечего здесь делать этим янки! Мы здесь хозяева, или кто? Какой-то г…ный янки!.. Еще будет тут вякать!»

Я отвез «Весту» домой, сам же решил вернуться в ночной клуб. Верзила американец уже почему-то сидел один, покачиваясь на стуле в такт музыке.

— Не возражаете? — спросил я по-английски, указывая на стул.

— О да! Пожалуйста, — расплылся он в пьяной улыбке, глядя на меня с любопытством. — Ну что, отвезли вашего забияку домой?

— Отвезли. Извините, что так получилось.

— Все о’кей… Бывает. Как зовут тебя?

— Лэд.

— Все о’кей, Лэд! Все о’кей! — похлопал он меня по плечу. — Будем знакомы, Фрэнк. И давай сразу на «ты».

— Хорошо. Я угощаю. — И я щелкнул пальцами. — Два виски. Двойные, — сказал я подскочившему официанту. — Не возражаешь? — обратился я к американцу. — Выпьем за знакомство. Ты ведь из Штатов?

— Да. Я работаю здесь по контракту. Я управляющий компанией «Шелл», и мы только-то вернулись из Патагонии.

— Бурите?

— Да, бурим скважины, ищем нефть. Вот пробурили наклонную скважину под Чили и будем качать оттуда нефть, а они, глупцы, ничего об этом и не узнают. Ха-ха-ха!

И он стал заплетающимся языком рассказывать, как именно это делается. Проведя с ним около часа, я решил оставить его.

— Слушай, а ты с машиной? — спросил он, отрывая голову от стола.

— Конечно.

— Ты меня не отвезешь в гостиницу? А то я, пожалуй, не доеду и усну прямо здесь. А за своей машиной я завтра сюда приеду.

— О’кей, Фрэнк, какие проблемы? Еще по одной?

— Ну, давай, — протянул он после некоторого колебания.

Я отвез его в отель, помог добраться до номера. Он дал мне свою визитную карточку.

На следующий день я позвонил Фрэнку, и мы встретились в баре отеля «Президент», где он остановился.

— Ну, как голова? — спросил я участливо.

— Побаливает. Я себя плохо вел вчера там, в клубе. Ваши друзья, наверное, обиделись?

— Ладно, Фрэнк, с кем не бывает? Ты небось там слегка одичал в своей Патагонии.

— Да, есть немного.

— Когда в Штаты?

— Через два месяца заканчивается контракт. В Штатах меня ждет другая работа.

— Тоже будешь бурить?

— Да. Но уже для других нужд… Только тс-с… Никому. Будем бурить шахты для новейших стратегических ракет… Русские о них даже не подозревают. Мы им такой сюрприз приготовим!

Мы выпили полбутылки «Джонни Уокера» Уходя, я уже знал, где именно будет устанавливаться первая очередь новых мобильных стратегических ракет «Минитмен». До его отъезда в Штаты мы встретились еще несколько раз. На последней нашей встрече он дал мне два рекомендательных письма на фирмы, с которыми я намеревался установить деловой контакт.

— Будешь в Штатах, заходи обязательно, — сказал он на прощанье. — Позвонишь по телефону, указанному на визитной карточке. Мы с тобой славно проведем время.

«Хьюстоп-Техас» — было на визитке.

В предстоящей поездке в США я, разумеется, намеревался воспользоваться этим приглашением. Но дальнейшие события нарушили мои планы. Что же, человек предполагает, а Бог располагает. Так, кажется, звучит в переводе с испанского известная пословица. Сотрудники ЦРУ, проводившие допросы после ареста, очень интересовались Фрэнком. Я им объяснил, что встреча была случайной, нейтрального характера.

Еще во время нашего приезда в Москву, когда мы ехали на машине, «Веста» как бы шутя спросила нашего куратора Геннадия Савельевича:

— А что скажет Центр, если мы заимеем еще одного ребеночка?

— А что он скажет? Улыбнется ваш Центр, разведет руками и пришлет свои поздравления. А куда ему деваться? Но если серьезно, дети — тоже прикрытие. Через детей заводят нужные для нас знакомства: Давайте, если есть такое желание.

И вот в конце 1969 года у нас родилась еще одна девочка. Роды прошли нормально, как и в первый раз, все в том же Немецком госпитале. Но теперь уже не по причине языка, а потому, что этот госпиталь был, на наш взгляд, в смысле медицинского обслуживания наиболее надежным. Теперь нас стало четверо.

«Весту» очень беспокоили сообщения о состоянии здоровья больной матери. Она опасалась, что, как и я свою мать (недавно пришло сообщение о ее смерти), также больше ее не увидит. Она упросила Центр дать ей возможность на этот раз одной совершить краткую поездку в Союз, легендируя ее ухудшением состояния здоровья своей базельской тетушки. В конце июля 1970 года я проводил жену в аэропорт Эсейса. Две миловидные девушки в форме стюардесс фотографировали пассажиров и всех тех, кто проходил на площадку для провожающих, расположенную на крыше здания аэропорта. Сфотографировали и меня. Мне подумалось: «Что это? Бизнес или работа Интерпола или полиции?»

— И давно это они у вас тут фотографируют? — спросил я служащего аэропорта, покидая площадку для провожающих.

— Да уже с полгода. Это мы сами такой бизнес организовали.

«Бизнес, бизнес, — думал я, направляясь к машине и разглядывая только что отпечатанный, неплохо выполненный фотоснимок. — А бизнес ли это?»

«Боинг» «Люфтганзы» взмыл ввысь, унося «Весту» в Европу. Вернувшись домой, я купил бутылку шампанского и жаренного на вертеле цыпленка, поужинал дома в невеселом одиночестве. Дети находились в доме няни. Я думал о том, как-то все сложится у «Весты».