Семен Кувшинов - У стен столицы

Рядовой роты автоматчиков 84-й бригады краснофлотец В. А. Кононов.

Командир батальона капитан Кирьяков и командир роты лейтенант Анкудинов, будучи ранены, не покинули поля боя и командовали своими подразделениями до полного разгрома контратакующей группы захватчиков.

Особенно отличился в этом бою взвод моряка-амурца лейтенанта Долинина. Около села его подразделение было встречено сильным пулеметным огнем. Уничтожить огневые точки противника вызвалась группа добровольцев во главе с краснофлотцем Кононовым. Пробравшись в обход немецкой позиции, морские пехотинцы, как шквал, налетели на врага. Краснофлотец Морозов проник к зданию, где засели гитлеровцы, убил часового, захватил в плен трех немцев. В то же время старший краснофлотец Козулин незаметно подполз к вражескому пулемету, уничтожил его расчет и, развернув пулемет, открыл огонь во фланг пехоте. В этом же бою лейтенант Долинин связкой гранат подорвал немецкую штабную машину, в которой оказались очень важные оперативные документы.

В ночном бою враг был отброшен.

Отступив за реку Лутошню, фашистская часть закрепилась на высоте «220». Немецкое командование решило во что бы то ни стало остановить продвижение бригады на Клин. Саперы противника вырыли укрепления и тщательно замаскировали их. Оборона была насыщена большим количеством пушек, минометов и автоматов.

Наблюдательный пункт комбрига Молева расположился в старенькой, вросшей в землю и заметенной снегом деревенской бане. Здесь комбриг ждал сообщений из третьего батальона. Дважды уже штурмовал батальон высоту, но обе атаки были отбиты с большими потерями. Комбрига очень беспокоила складывавшаяся обстановка. Противник, воспользовавшись тем, что ему удалось задержать наступление бригады, мог подтянуть резервы, ударить во фланг вырвавшимся вперед батальонам, отрезать их и разбить бригаду по частям. В таком случае образовалась бы брешь в боевом порядке войск, сорвалось так успешно начатое наступление. Нет, этого нельзя было допустить.

Дверь КП распахнулась, и в клубах холодного воздуха появился командир роты автоматчиков, бывший моряк с монитора «Свердлов», старший лейтенант Я. П. Сурнин.

— Атака батальона отбита. Комбат-три убит, военком ранен. Люди залегли в пятистах метрах от крайних дзотов. Я предлагаю окружить высоту, но… — Сурнин осекся и замолчал.

— Вы правы, товарищ старший лейтенант, но какими силами? Два батальона ушли вперед.

Василий Андреевич подошел к окну и задумался. Вдали виднелась злосчастная высота. Оттуда доносилась стрельба. Ветхая баня вздрагивала от разрывов снарядов. Мысль лихорадочно работала. Там, в глубоком снегу, на тридцатиградусном морозе, лежат боевые товарищи, прижатые вражеским огнем к земле. Фашисты в любой момент могут перейти в контратаку…

— Товарищ старший лейтенант! — полковник внимательно посмотрел на Сурнина и твердым голосом приказал: — Соберите все наши резервы. Я сам поведу третий батальон на высоту.

Не теряя времени, Молев приказал подтянуть батарею с боезапасом. Третий батальон был пополнен скудными резервами. После артподготовки моряки тремя группами с разных направлений пошли в атаку. Левофланговую группу автоматчиков, которая должна была нанести главный удар, повел политрук роты Панкратов, правую — старший лейтенант Сурнин, центральную группу возглавил сам комбриг.

Оборона врага ожила. Фашисты открыли сильный заградительный огонь. Морские пехотинцы, рассредоточившись, сначала передвигались в полный рост, а потом ползком в глубоком снегу, окружая позиции врага. Демонстрируя ложное направление главного удара, Молев то и дело поднимал свою группу и совершал короткие перебежки. Бойцы видели, как быстро поднималась высокая фигура в белом халате с автоматом в руках, и, презирая страх, шли за комбригом. Вдруг землю потряс огромной силы взрыв. В лица бойцов ударила упругая волна воздуха. Высокий султан разрыва скрыл комбрига. Когда грязно-серое облако разошлось, подбежавшие моряки увидели лежавшего на снегу смертельно раненного полковника. Открыв глаза, Василий Андреевич успел вымолвить только два слова:

— Вперед, товарищи!

Морские пехотинцы ринулись вперед, чтобы отомстить врагу за смерть командира и выполнить поставленную задачу. Стремительно ворвались они в расположение гитлеровцев. Тут же подоспели и остальные бойцы батальона. Вскоре высота была очищена от врага. Путь на город Клин был открыт.

После захвата высоты «220» батальон моряков и рота автоматчиков-амурцев пересекли Ленинградское шоссе и двинулись на запад. Перед бригадой стояла задача: оседлать шоссейную дорогу Клин — Волоколамск, отрезать путь отступления окруженным в Клину фашистским войскам.

У села Петровского, через которое проходило шоссе, гитлеровцы оказали упорное сопротивление. Неглубокая балка и песчаный склон кургана отделяли наш передний край от вражеских дзотов. Хорошо было видно, как колонны немцев с пушками и танками тянулись через село. Наша артиллерия хотя и стреляла по дороге, но остановить поток гитлеровских войск не могла.

С ходу ворваться в село морским пехотинцам не удалось. Две атаки были отбиты. К вечеру подошел батальон подполковника А. А. Боева, в котором были амурцы. С рассветом новый комбриг генерал-майор М. Е. Козырь готовился атаковать село.

В небольшой деревушке около села Петровского остановилась ночевать рота автоматчиков старшего лейтенанта Сурнина. Тускло горит фитилек в консервной банке. Слышно его потрескивание да храп спящих моряков в соседней комнате. Короткий отдых. Завтра снова в бой. Кто знает, когда придется теперь спать?

Еще в темноте началось движение в деревне: батальоны занимали исходные позиции для атаки. Первой начала действовать рота автоматчиков старшего лейтенанта Сурнина. Ей ставилась задача — незаметно перейти шоссе и ударить по Петровскому с тыла, завязать бой с фашистами и отвлечь внимание. В это время батальоны должны были атаковать укрепленную позицию врага с фронта.

Сурнин поднял матросов. Выстроились во дворе.

— Друзья, — обратился командир роты к стоящим в строю морякам. — Мы снова идем на прорыв обороны врага. Операция ответственная. Сохраним нашу твердую флотскую дисциплину, организованность. Не упустим ни одного фашиста живым с нашей земли. Отомстим врагу за комбрига, за всех, кто погиб от вражеской руки, — его голос зазвучал громче, призывнее. — Родина смотрит на нас. Дети, женщины в разрушенных наших городах, в сожженных врагом деревнях думают о нас с надеждой. Они ждут нас!