Мэрилин Ялом - Любовь по-французски

Кто после этого горестного чтения может сказать, что на протяжении еще восьми или десяти лет, когда я, как мне думалось, был любим тобой, ты не предавала моей нежной любви? Могу ли я не сомневаться, когда вижу, разбирая эти бесчисленные письма, которые ты приказала мне сжечь, что ты не сохранила ни одного письма от меня?»

Есть что-то трогательное в том, как Д’Аламбер переживает свою утрату и ее предательство. Тот факт, что Жюли сохранила множество писем от де Мора и ни одного от него самого, ранит его до глубины души. Он испытывает настоящую боль. Этот мужчина совершенно раздавлен потерей и лицемерием любимой женщины. События реальной жизни кажутся пародией на сентиментальный роман, а в чем-то даже превосходят его.

Во втором письме Жюли, написанном через шесть недель после первого, Д’Аламбер пишет о том, как он приходит на ее могилу. Он уже почти простил ее. Он вспоминает:

«Ты, которая больше не любит меня, это правда, ведь ты уже сбросила с себя бремя жизни! Но когда-то ты любила меня… ты любила меня хотя бы недолго, а теперь меня не любит никто и никогда не полюбит. Увы! Почему от тебя не должно остаться ничего, кроме тлена и праха? Позволь мне по крайней мере верить, что твой прах, каким бы холодным он ни был, больше сочувствует моим слезам, чем все окружающие меня ледяные сердца».

Жюли была великой любовью Д’Аламбера, и он уже не надеется полюбить снова. Невозможно читать эти письма, не ощущая мучительного страдания немолодого уже философа, так и не избавившегося от привязанности к своей любовнице, которую не мог никем заменить. Он так и прожил последние семь лет своей жизни, в печали о ее смерти и в воспоминаниях о ее любви.

Теперь я хочу вернуться к началу жизни Жюли. Вы вскоре поймете, что она невероятнее всякого вымысла. Записи в церковных книгах о крещении Жюли были сделаны 10 ноября 1732 года в Лионе. Из них следует, что ее родителями были Клод Леспинас и Жюли Наварр. Этих людей якобы никогда не было на свете, а настоящей матерью Жюли была графиня Жюли-Клод д’Альбон, родившаяся в одной из самых прославленных семей, благородные корни которой уходят в глубину Средних веков. Кто был отцом девочки? Трудно сказать. Как и у многих героинь английских романов, судьба отца Жюли не известна. Он должен был бы появиться в ее жизни, чтобы забрать дочь и дать ей достойное воспитание. Но этого не случилось, и тайна отца всю жизнь не давала покоя Жюли. В одном можно не сомневаться: это не был законный супруг ее матери Клод д’Альбон, кузен, за которого Жюли-Клод вышла замуж в шестнадцать лет и от которого у нее были дети, двое из которых выжили, сын и дочь. Вскоре после рождения ее сына в 1724 году она официально разошлась с мужем.

Графиня осталась жить в деревенском поместье с двумя детьми, и в это время у нее появился любовник. В 1731 году она родила сына, ему дали имя Илэр, в его свидетельстве о крещении так же, как в свидетельстве о крещении ее дочери, нашей Жюли, родившейся год спустя, стоят фальшивые имена родителей. Под вымышленным именем Илэра отослали подальше, он вырос в монастыре, но Жюли воспитывалась дома вместе с законнорожденными детьми своей матери. Никто и никогда публично не признал связи между матерью и дочерью, никто и никогда публично не раскрыл имени отца Жюли. Она росла в атмосфере тайны и была внебрачным ребенком, находясь под крылом матери, которая не могла признать свою родную дочь.

Когда она стала взрослой, в письмах к графу де Гиберу она писала: «Героиням романов нечего сказать о своем воспитании: мое же, по причине его странности, заслуживает того, чтобы о нем рассказать» [письмо XLVI]. Действительно, у нее было необычное детство, от последствий которого Жюли так и не смогла до конца оправиться всю свою жизнь. Ее наперсник и последний любовник Гибер писал сразу после ее смерти: «Много раз рассказывала она мне о своем раннем детстве. Все, что можно увидеть в театре или прочитать в романах, по сравнению с этим слабо и неинтересно». Оба они, Жюли и Гибер, видели в романах и театральных пьесах лишь подходящие ссылки на богатую событиями историю жизни Жюли.

Впоследствии эта история стала еще невероятнее. В 1739 году, когда Жюли было семь лет, в поместье заглянул один удалой офицер, бывший дальним родственником хозяйки. В сорок лет Гаспар де Виши был все еще привлекательным мужчиной, и ему удалось покорить сердце Дианы, единоутробной сестры Жюли, которой было двадцать четыре года. Ничего необычного в этом нет, кроме того, что… Гаспар, видимо, когда-то был любовником Жюли-Клод и отцом двух ее незаконнорожденных детей, Илэра и Жюли! Должно быть, графине мучительно было видеть Гаспара, когда он ухаживал за ее дочерью. Однако все приличия были соблюдены (французы в этом большие специалисты!), и свадьба состоялась. Диана переехала в замок супруга, оставив свою мать и Жюли, которая теперь стала не только непризнанной единоутробной сестрой Дианы, но и ее непризнанной падчерицей. Знала ли об этом Диана, когда выходила замуж? В атмосфере полуправды, царившей в семействе д’Альбон, не исключено, что у нее были некие подозрения, которым со временем суждено было подтвердиться.

Через девять лет графиня Жюли-Клод д’Альбон умерла, и ее шестнадцатилетняя дочь Жюли осталась в доме на милость Гаспара и Дианы, у которых было уже двое своих детей. Попробуйте представить, кем они приходятся Жюли! Незадолго до смерти мать оставила для Жюли немного денег в маленьком бюро, но они, в конце концов, попали в карман законного сына графини. Правда, была еще пенсия в триста ливров на ее содержание и образование – жалкие крохи по сравнению с состоянием семьи. Шестнадцатилетняя Жюли вряд ли могла бы прожить одна, поэтому она осталась с Гаспаром, Дианой и их двумя детьми в качестве бедной родственницы – полугувернантки, полувоспитательницы, полуслужанки…

Но благодаря воспитанию, которое она получила в доме своей матери, где изучала классических французских писателей – Расина и Лафонтена, – училась читать по-английски и по-итальянски, она смогла продолжить свое образование, как будто основательно готовилась к тому дню, когда станет принимать у себя величайших мыслителей Франции.