Михаил Филин - Арина Родионовна

Через год после налёта гусарского отряда под водительством А. П. Распопова в гости к Пушкину пожаловал поэт Николай Языков, студиоз Дерптского университета, приятельствовавший с А. Н. Вульфом. Он поселился в Тригорском, но регулярно посещал и Михайловское, где пылкого стихотворца (вкупе с гулякой Алексеем Вульфом) принимала всё та же Арина Родионовна.

В языковских письмах из деревни за июнь — июль 1826 года старушка вроде бы никак не фигурировала, однако позднее Николай Михайлович почтил её стихами, посвятив нашей героине целых два искренних послания. В этих произведениях 1827 и 1830 годов есть немало живописных подробностей об Арине Родионовне.

Судя по одному из писем H. М. Языкова к А. Н. Вульфу (от 18 мая 1827 года из Дерпта [305] ), он летом 1826 года обещая пушкинской няне написать стихи в её честь — и уже 17 мая следующего года H. М. Языков исполнил обещание.

Правда, автор вначале перепутал имя старушки и нарёк её Васильевной (в таком виде список стихов и попал к Пушкину через П. А. Осипову; XIII, 349–350). Смущённый своей ошибкой H. М. Языков писал 6 июня 1827 года А. Н. Вульфу в Тригорское: «Мне очень жаль, что няня не Васильевна! Вот новое доказательство той великой истины, что поэту необходимо знать совершенно предмет своего славословия прежде, нежели примется за перо стихотворное» [306] . Стихотворец, однако, успел исправить огрех, и в альманахе «Северные цветы на 1828 год» (год издания — 1827-й) нянюшка обрела-таки надлежащее отчество.

Стихи, напечатанные в «Северных цветах» (в Отделе поэзии) под названием «К няне», можно трактовать как поэтический портрет Арины Родионовны и — одновременно — как языковский отчёт о славном совместном времяпрепровождении четырёх лиц летом 1826 года:

В стихотворении 1830 года H. М. Языков вновь обратился к «вакхическим» воспоминаниям о встречах с Ариной Родионовной в июне — июле 1826 года:

Николай Языков покинул Тригорское и Михайловское в середине июля 1826 года — ориентировочно 17-го числа. По преданию, Арина Родионовна, прощаясь с полюбившимся ей молодым человеком, подарила тому шкатулку, изготовленную деревенским умельцем. С этим «заветным ларцем» H. М. Языков будто бы никогда не расставался, а после кончины поэта шкатулка находилась у его потомков, которые в 1951 году передали реликвию на государственное хранение.

О няниной шкатулке написано немало статей и заметок [310] . Некоторые учёные и писатели относятся к ней весьма скептически [311], другие же, напротив, горячо ратовали и ратуют за её подлинность. Среди последних был, в частности, и хранитель Пушкинского заповедника С. С. Гейченко. Вот что говорится в одном из очерков подвижника:

«Шкатулка эта прямоугольной формы, дубовая, с отделкой из вишнёвого дерева, с откидной крышкой, в центре которой — небольшое, ныне заделанное, отверстие „для копилки“. На внутренней стороне крышки — пожелтевшая от времени бумажная наклейка с надписью чернилами: „Для чорного дня. Зделан сей ящик 1826 года июля 16-го дня“. Ларец закрывается на замок, сохранность его довольно хорошая. Это единственная подлинная вещь Арины Родионовны, дошедшая до наших дней» [312] .

Что ж, дата на крышке указана вполне правдоподобная — и данное обстоятельство, видимо, стоит учитывать в спорах о подлинности языковского ларца.

Ещё в начале прошлого столетия протоиерей В. Д. Смиречанский опубликовал в провинциальной печати интересный документ — роспись Воскресенской церкви погоста Вороничи Опочецкого уезда, составленную в 1825 году священником Илларионом Евдокимовым Раевским (известным «Шкодой»). Среди «дворовых людей» сельца Михайловского «помещицы Надежды Осиповой, жены Пушкиной» в росписи была отмечена и «вдова Ирина Родионова 71 г<���ода>» [313] .

Деревенская жизнь «вдовы Ирины» в годы ссылки Пушкина отнюдь не ограничивалась «домашним кругом» ( VI, 78), о чём свидетельствуют новонайденные архивные материалы.

Документы Великолукского архива извещают нас о том, что няня поэта не раз участвовала в церемониях венчания местных крестьян и дворовых. Так, 5 января 1826 года она выступила в качестве свидетельницы при бракосочетании «помещика Ганибала сельца Петровского [314]дворового человека Тимофея Стефанова 33 лет с дворовой девкой Параскевой Фёдоровой 21 года». В метрической книге было прописано: «Поручители: отец венчальный дворовый человек Егор Харитонов, мать венчальная помещицы Пушкиной сельца Михайловского дворовая жена Ирина Родионова и сторонние того сельца Михайловского дворовый человек Василий Михайлов и Архип Кирилов» [315] .

Другая запись в той же метрической книге гласит, что в 1826 году Арина Родионовна стала крестной матерью Варвары — первенца обвенчанных в январе дворовых людей Тимофея и Параскевы [316] .

Конечно, нянюшка постоянно общалась и со своими детьми и их семьями, крепостными сельца Михайловского, но об этой стороне её жизни нам, к сожалению, ничего не известно.