Осип Осипов - Путь ученого

— Ах, ах, я и позабыл! Опять на старую квартиру зашел… Извозчик! Угол Денисовского и Немецкой улицы! — крикнул он, сел в подкатившие санки и поехал домой.

Жуковские через год после возвращения Николая Егоровича из-за границы поселились в новой квартире, в одном доме с Орловым.

Пока Николай Егорович шумно снимал в передней большие фетровые боты, Капитан Немо, важно помахивая хвостом, отправился к Марии Егоровне доложить, что пришел хозяин. Верочка выбежала встречать брата и сразу выпалила все новости:

— Меня вызывали по-немецки, поставили двенадцать! [13] Двенадцать — высший балл по двенадцатибалльной системе, принятой в 80-е годы в гимназиях. Заходил Альберт Христианович, сказал, что съезд в Петербурге назначен на семнадцатое декабря…

Николай Егорович ехал на съезд, где он должен был впервые выступать как докладчик. Он заранее предвкушал удовольствие увидеть Щукина. Кроме того, ему приятно было теперь, когда он приобрел уже известность, побывать в Петербурге, откуда несколько лет назад он уехал студентом-неудачником.

— У! Какая еда! — говорил Николай Егорович, усаживаясь за накрытый стол, раскрывая салфетку и поглядывая на аппетитно зарумянившиеся пирожки. — А где Маша?.. Маска! Куш на место!

Вышла Мария Егоровна, зябко кутаясь в платок. Привычным жестом начала разливать суп по тарелкам. Вера беспрерывно, не успевая проглотить ложку супа, рассказывала всякие гимназические новости. Она уже перешла в шестой класс, но училась неровно, потому что часто болела. Только у брата по физике Верочка всегда старалась отлично отвечать урок.

Николай Егорович, рассеянно слушая ее, смотрел на Марию Егоровну, машинально катавшую левой рукой шарик хлеба.

— Маша, где же твой волчий аппетит? Ты что не кушаешь?

— Что-то бок опять болит…

Мария Егоровна вдруг показалась Николаю Егоровичу постаревшей, увядшей. Острое чувство раскаяния за недостаточное внимание к сестре шевельнулось в нем.

— Надо к Остроумову сходить, что-то мне твой бок не нравится, — сказал он.

— Пройдет! Да, я и забыла: сегодня Евпла напросился, придет с Ольгой Евпловной.

— Ну что ж, отлично. Я пойду полежу часок, а вы пока наладьте чай.

Николай Егорович, по своему обыкновению, пошел отдохнуть с газетой в руках. Вера принялась накрывать на стол к чаю.

— Ох, уж эти мне гости! — ворчала Арина Михайловна, унося в кухню большой пузатый самовар.

В передней раздался тихий звонок. Вера вся встрепенулась и покраснела. Вошел молодой студент-техник, протирая запотевшее пенсне и щуря близорукие серые глаза. Легкое пальто и клетчатый плед плохо грели. Руки его были холодны как лед, когда он здоровался сначала с Марией Егоровной, а потом с Верой.

— Я принес Николаю Егоровичу чертежи и формулы к его докладу в Петербурге, — сказал он, как бы извиняясь.

— Вот кстати, Александр Александрович! А к нам Орловы собирались. Да, еще я вас хотела попросить: у меня что-то машинка нитки не наматывает. Посмотрите, что с ней такое, — сказала Маша, насыпая сухарики в корзинку.

Верочка издали смотрела на молодого студента, и он, видимо, смущался, чувствуя на себе ее взгляд.

Александр Александрович Микулин был одним из учеников Николая Егоровича по Техническому училищу. Студенты часто заходили на квартиру к своему преподавателю. Как раньше Брашман и Слудский, так теперь и Николай Егорович любил собирать вокруг себя молодежь. Ни один студент не уходил от него без совета и дружеского участия.

Вскоре начали собираться гости: важный и строгий на вид Федор Евплович Орлов с сестрой, приехавшей из Одессы; длинноволосый Владимир Васильевич Преображенский, который вместе с Николаем Егоровичем должен был ехать на съезд; зашел на огонек и любимый учитель Николая Егоровича — профессор Слудский.

Николай Егорович появился в дверях кабинета и остановился, по своему обыкновению, упершись руками в косяки двери. Его мощная, начинающая полнеть фигура загородила весь проход. Он весело улыбался друзьям.

Николай Егорович вез на съезд первую часть своей докторской диссертации «О прочности движения» [14] В настоящее время термин «прочность движения» заменен термином «устойчивость движения». В применении к самолету под устойчивостью понимают способность самолета возвращаться — без воздействия летчика — к заданному режиму полета, если по какой-нибудь причине (например, вследствие порыва ветра) самолет был выведен из заданного состояния. .

Началось обсуждение его труда. По обыкновению, загорелся жаркий спор.

— Возьмем движущиеся точки, расположенные в вершинах треугольника… — горячо доказывал Николай Егорович на самых высоких нотах.

— Если взять функцию переменного… — басил Орлов.

— Лагранж [15] Лагранж — французский математик XIX века. утверждает обратное! — кричал Преображенский, вскочив и бегая по комнате.

Николай Егорович в азарте спора, желая доказать на примере волчка один из случаев устойчивости движения, схватил с тарелки крутое яйцо и сильно закрутил его. Яйцо начало подниматься и встало на заостренный конец, продолжая быстро вертеться. Но как только движение прекратилось, яйцо упало. Прочно стоять на остром конце оно могло только во время движения вокруг своей оси.

Зависимость устойчивости твердого тела от его движения можно видеть, запуская волчок. Существуют особые приборы, называемые гироскопами (жироскопами, волчками), которые представляют собой быстро вращающееся вокруг оси симметрическое твердое тело с осью вращения, которая имеет одну неподвижную точку. При любых поворотах арматуры с подставкой ось вращения гироскопа остается неизменной в пространстве.

В своей диссертации «О прочности движения» Николай Егорович дал теорию гироскопов. Впоследствии он развил ее в ряде статей и популярных очерков, снабженных наглядными иллюстрациями.

В то время эта теория была еще мало разработана. Жуковский со своей обычной научной проницательностью предвидел, что гироскопы будут иметь большое значение. Действительно, в наши дни, когда вошли в употребление аппараты, развивающие огромные скорости, свойства гироскопов широко используются в авиации, артиллерии, во флоте (гирокомпас, авиагоризонт, автопилот и т. п.).

К компании присоединился астроном В. К. Церасский. Разговор перешел на последние открытия в астрономии. В Париже двум братьям Анри удалось получить фотографические снимки звездного неба. Церасский рассказывал, что на фотографии можно различать далекие звезды, незаметные даже в телескоп.

Николай Егорович последнее время увлекался астрономией и написал несколько очень ценных статей. Если бы не диссертация, он, наверное, занялся бы астрономическими наблюдениями вместе с Ф. А. Бредихиным и В. К. Церасским.