Елена Морозова - Казанова

— Наоборот, девицы так и побегут, одна за другой. Скажите только, сколько привратнице надо с них запрашивать.

— Цену я определю сам. Не думаю, что их будет много, ведь мне надо именно молодых, порядочных и говорящих по-французски.

— Не знаю, как там насчет молодых, но толпа у вас тут стоять будет, за это я ручаюсь.

— И пусть стоит, — благодушно дозволил Казанова.

Относительно толпы старуха-уборщица оказалась права.

Первые несколько дней прохожие то и дело останавливались почитать необычное объявление. Потом о нем сообщили в городской газете новостей, изрядно посмеявшись над его составителем и вполне доходчиво разъяснив, для кого и с какими целями тот вывесил подобное приглашение.

Статья Казанове понравилась — теперь ему не надо объяснять своей будущей постоялице, чего, собственно, он от нее хочет… Английские газеты нравились венецианцу: нигде, кроме Лондона, он не читал столь остроумных статей, посвященных всевозможным сплетням и курьезам.

Претендентов на дешевую квартиру оказалось порядочно, среди них были не только девушки, но и молодящиеся старухи, и девицы легкого поведения, но всем им было отказано: ни одна из претенденток не была во вкусе Казановы. И вот, когда поток просительниц стал иссякать, наконец, явилась Она — молодая, хрупкая, темноволосая, с бледным печальным лицом. Девушка была красива той утонченной красотой, которая обычно бывает свойственна натурам благородным. Понимая, что он наконец нашел то, что искал, Казанова тотчас пригласил девушку к столу, предложил ей сладости, от коих она со скромным достоинством отказалась, и приготовился выслушать ее. Просительница была немногословна: на прекрасном итальянском языке (Соблазнитель даже решил, что видит перед собой соотечественницу) она сообщила, что желает снять недорогую квартиру, ни услуг горничной, ни повара ей не надобно. Боясь спугнуть робкую красавицу, Соблазнитель со всем согласился, полагая, что, когда она переберется к нему в дом, у него, несомненно, будет время обо всем с ней поговорить.

Расчет Казановы оказался верным. Постепенно он выяснил, что девушку звали Полина, ей двадцать два года и она свободно говорит на нескольких языках, в том числе и на итальянском. Жила она очень скромно, все дни проводила у себя в комнате и только по воскресеньям ходила в церковь. Через некоторое время Казанова, хотя и с огромным трудом, сумел уговорить ее пользоваться услугами его повара и прислуги. Впрочем, Соблазнитель с самого начала понял, что завоевать такую девушку будет нелегко. Однако чем труднее достается победа, тем она желаннее. И в этот раз он, как всегда, был уверен, что нет такой женщины на свете, которая смогла бы устоять перед ухаживаниями мужчины, если тот очень захочет, чтобы женщина полюбила его. Тем более когда мужчина зовется Казановой.

Венецианец начал приглашать Полину к ужину, потом к обеду, потом предложил ей делить с ним все трапезы, мотивируя предложение свое тем, что в одиночестве кусок буквально не лезет ему в горло. Постепенно девушка разговорилась и поведала ему свою историю. Родом она была из знатного португальского семейства. Когда родные просватали ее за богатого португальского графа, она к этому времени уже успела полюбить одного молодого дворянина, менее знатного, но не менее благородного. Решив бежать из страны, дабы обвенчаться за границей, они устроили небольшой маскарад: Полина переоделась в мужское платье, ее возлюбленный — в женское. В таком виде они тайком отплыли в Англию. На корабле священник соединил их узами брака, однако по-настоящему стать мужем и женой они не сумели, ибо всю дорогу их мучила жесточайшая морская болезнь. Когда же корабль прибыл в Лондон, капитан получил приказ задержать приплывшую на его судне девушку и отправить ее назад, в Лиссабон. Так как на корабле женщиной все считали молодого супруга Полины, то его схватили, заперли в каюте и увезли обратно в Португалию. Полина же беспрепятственно сошла на берег и затерялась в городских дебрях. Сообщив письмом семье, что она находится в Лондоне, девушка стала ждать ответа, который должен был решить ее судьбу: суждено ли ей вернуться домой и соединиться с возлюбленным, или же она навсегда останется в Англии. Уезжая из дома, она захватила свои драгоценности, рассчитывая на месте обратить их в деньги. Когда она покидала корабль, супруг заставил ее взять их с собой, и теперь она жила тем, что понемногу продавала их. А так как, по ее словам, она вполне довольствовалась малым, то остаться без средств к существованию она не боялась. Она даже рассчитала, что при жесткой экономии ей вполне хватит этих драгоценностей лет на десять. (Позднее, расставаясь с Казановой, она подарила ему великолепный перстень — на память о их любви.)

Романтическая история Полины чрезвычайно понравилась Казанове, и он преисполнился решимости завоевать красавицу-португалку. Терпение и обходительность сделали свое дело, и вскоре Полина очутилась в его объятиях. Несколько месяцев прожили они как супруги, но затем Полина получила письмо из дома, где говорилось, что родные согласились с выбором ее сердца и она может возвращаться домой, чтобы должным образом вступить в брак с любимым человеком. За Полиной прислали слугу, заказали для нее место на корабле, и теперь беглянке предстояло срочно отплыть на родину. Так что расставание влюбленных было скорым и печальным. Прощальные слова Полины напомнили Казанове Анриетту: она также просила не искать ее, а случайно встретив — не узнавать и обходить стороной.

Казанова внезапно обнаружил, что остался без средств, и понял, что ему следовало бы задуматься о способах пополнения собственного кошелька. Он попытался организовать лотерею, но не сумел: к этому времени в Лондоне уже существовали целых две лотереи, и он не нашел никого, кто бы пожелал рискнуть деньгами, вложив их в столь сомнительный и изначально дорогостоящий проект. Устраивать лотерею на свои средства Казанова не собирался, да их у него и не было в достатке.

Нужда в деньгах становилась все сильнее. Содержание особняка обходилось непомерно дорого, равно как и гастрономические изыски, не говоря уж о пристрастии венецианца к обновлению гардероба. Чего стоил один только костюм из пепельного бархата с расшитым золотым и серебряным узором кафтаном! К нему прилагались рубашка с жабо и манжетами, кружева на которых стоили не менее пятидесяти луидоров, шелковые чулки и башмаки с блестящими серебряными пряжками. В торжественных случаях Казанова непременно увешивал себя дорогими побрякушками, стоимость которых с первого взгляда оценить было просто невозможно: часы, часики, цепочки, брелоки, кольца на каждом пальце, орденский крест, украшенный алмазами по меньшей мере на двадцать тысяч экю… В этом костюме, сверкая, подобно новенькому луидору, он появился при английском дворе, где французский посол добился для него аудиенции у короля Георга III и королевы. Монарх и его супруга милостиво приняли Авантюриста, говорили с ним ласково, но не более того: должность ему не предложили, существенных знаков внимания не оказали. Обычный обмен любезностями. К тому же король говорил так тихо, что Казанова мог только догадываться о смысле его слов.