Михаил Аронов - Александр Галич: полная биография

Если не знать дату создания этой пьесы, то вряд ли бы кто осмелился предположить, что она написана в 1950 году, за одиннадцать лет до появления Галича-барда! А ведь сходство-то с его авторским песнями просто поразительное. К примеру, строки «А в душе у Присыпочки скрипочки / Про святое искусство поют!» вызывают немедленную ассоциацию с песней середины 60-х годов «Смерть Ивана Ильича»: «Ходят дети с внуками на цыпочках, / И хотя разлука не приспела, / Но уже месткомовские скрипочки / Принялись разучивать Шопена».

Этот же Присыпочка через несколько страниц обращается к «важному чиновнику» Афанасию Щекоткину, сообщая ему о повышении в должности, и тот сразу же начинает превозносить себя до небес:

ПРИСЫПОЧКА. <���…> И вы не сомневайтесь, Афанасий Гаврилович! Присыпочка никогда не врет-с! Мне лично его превосходительство говорить изволил — господин Щекоткин, говорит, первый человек в Министерстве! Иной тридцать локтей на фраке протрет, да так и останется — ни бе, ни ме! А вы-ж орел, Афанасий Гаврилович! Чистый орел!

ЩЕКОТКИН. Да уж… Это конечно… Это, конечно, правильно…

Еще один колоритный персонаж — это Абдул Фадеич Задарин, «известный журналист», в котором без труда угадывается знаменитый реакционер Фаддей Булгарин (1789–1859):

КУТИЛИН. <���….> Меня следующее интересует — “Петербургские квартиры” уже десять лет со сцены не сходят! Билетов достать нельзя! Публика валом валит!

ЗАДАРИН. А что, почтеннейший, публика? То-то и плохо, что она валом валит!

И уже в самом конце пьесы, где все действующие лица собираются вместе, автор обращается к ним напрямую с гневным обличительным монологом, в котором представлена по сути характеристика всех отрицательных песенных персонажей Галича: «Да и где она среди вас, добродетель, господа?! Где среди вас положительные лица? Покажите! Выйдите сюда, перед публикой! Нет, все вы — ходячие пороки — двуногая злоба, шипящая зависть, пронырливая корысть, суетное тщеславие! Я видел тысячи таких, как вы! Я ходил по Петербургским квартирам и собирал черты ваши, одну за другой! Нынче над вами смеются с горечью, через сто лет посмеются с радостью, что нет больше на свете таких, как вы! Вот она, в сущности, мораль моего водевиля! /к публике/ Но будьте осторожны, господа! Порок, черт его возьми, живучая штука! Он во всякие одежды может вырядиться! Другом прикинуться! Хитростью втереться в доверие! Его нужно преследовать без пощады! Гнать без жалости! Высмеивать в высокой комедии и в легком водевиле!» [347]

Как уже говорилось ранее, постановка этой пьесы в Московском театре сатиры была запрещена.

В жанровых песнях Галича справедливо отмечают сходство с рассказами Зощенко. Здесь-то и помог ему драматургический опыт, а также актерское мастерство, проявившиеся в построении сюжетных линий и диалогов. Недаром в середине 1960-х к Галичу даже обратился Московский театр сатиры с предложением написать по мотивам «Баллады о прибавочной стоимости» целую пьесу с зонгами.

Вскоре после «Леночки» была написана еще одна «женская» песня — «Тонечка». В народе ее сразу же прозвали «Аджубеечкой», поскольку сюжет очень напоминал историю женитьбы известного дипломата и журналиста Алексея Аджубея на дочери Хрущева Раде. Тогда же появилась и соответствующая пословица: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей».

Как-то во время очередного домашнего концерта к Галичу обратились с просьбой: «Спойте “Аджубеечку”». Он удивился: «Помилуй Бог, я вроде такой песни не писал». — «Ну как же, это ваша песня: “Она вещи собрала…”?» «Да, но песня называется “Тонечка”». «Нет! Песня называется “Аджубеечка”, и вы уж с нами не спорьте». Так рождаются легенды. А между тем, по собственному признанию Галича, когда он писал эту песню, то даже не думал об Аджубее…

Однако наряду с положительными женскими образами («Тонечка») или нейтральными («Леночка») Галич создавал и не менее яркие отрицательные, в которых сатирически высмеивались советские номенклатурные дамы. В качестве примера назовем песню «Красный треугольник», у которой, согласно воспоминаниям барда Ибрагима Имамалиева, был подзаголовок: «Доподлинный случай, происшедший в Министерстве культуры РСФСР» [348]. В те годы действительно ходили слухи, что эта песня вызвала большой гнев начальства из-за того, что в образе «товарища Парамоновой» угадывался тогдашний министр культуры «товарищ Фурцева» [349]. А уж достоверность этих образов сомнений не вызывала — мир советских чиновников Галич знал как никто другой: «К чиновничьей хитрости, к ничтожному их цинизму я уже давно успел притерпеться. Я высидел сотни часов на сотнях прокуренных до сизости заседаниях, где говорились высокие слова и обделывались мелкие делишки», — напишет он в «Генеральной репетиции», где встретится описание двух других номенклатурных дам — Соловьевой и Соколовой.