Роберт Джобсон - Уильям и Кейт. Love story

Все это сильно отличалось от предыдущего раза, когда я в 1995 году освещал королевский отдых на швейцарском горнолыжном курорте в Клостерсе. Уильяму было двенадцать лет, когда я взял у него первое краткое интервью. Тогда же была сделана постановочная фотография с его братом и двоюродными сестрами, принцессами Евгенией и Беатрис, дочерьми герцога и герцогини Йоркских. Эту идею впопыхах предложил и реализовал коммандер Королевского флота Ричард Эйлард, который, как и многие придворные до него и многие придворные после него, верил в то, что он лучше всех знает, каким лучше всего показать народу своего начальника, даже строго-настрого запрещая всему обслуживающему персоналу принца давать интервью прессе. Учитывая возраст своих подопечных, заботливый коммандер предусмотрел все возможные вопросы. Я спросил Уильяма: «Кто лучше катается на лыжах?» В ответ он только улыбнулся. Он не собирался признаваться, что его младший брат обошел его в этом деле.

«Вот они обе тоже неплохо катаются», — сказал он, показав на своих кузин. Это была довольно впечатляющая дипломатическая уловка для такого молодого человека. Да, вся встреча действительно была выстроена по армейскому образцу или хотя бы с армейским пристрастием к деталям, и Уильям заранее знал, какие последуют вопросы. Правда, не стоит недооценивать общую нервозность обстановки во время любого интервью. Тогда, во время краткой беседы на снежных склонах, Уильям продемонстрировал зачатки самообладания, которое проявится за неделю общения с прессой в Канаде тремя годами позже.

В промежутке Уильям прошел через несколько стадий, во время которых характер его неуклонно менялся. Вопреки популярному мнению, что главный «сорванец» из братьев Гарри, завсегдатай танцбаров и любитель бросаться с кулаками на журналистов, Уильям тоже отнюдь не пай-мальчик из детской книжки. Его характер тоже закалился в перипетиях, сопровождающих подростков. И честно говоря, если бы он временами, как говорится, не «лез на рожон», он вряд ли был так интересен с человеческой точки зрения. И он уж точно не был бы сегодня тем принцем, которым стал, если бы не здоровая доля детского бунтарства и юношеской несдержанности. Сегодня Уильям успешно противостоит всем, кто пытается отнести его к какой-то заданной и удобной категории. Порой он бывает весьма чувствительным — его мать даже беспокоилась, что он чересчур чувствителен для королевской жизни, — а порой дерзок и буен. Это принц, который запросто может позировать для официальных фотографий в бейсболке задом наперед и с дырой на локте свитера; это будущий король, который в детстве посещал тематические парки для детей, играет в футбол, интересуется современной культурой и любит пропустить пару бокалов пива с друзьями. Но вместе с тем он и не совсем человек исключительно нашего времени.

Домом для Уильяма до сих пор служат дворцы и особняки, стены которых увешаны произведениями искусства и в которых проводятся званые вечера или охотничьи посиделки, согласно сезонному расписанию. «Чувствительному» молодому человеку нравятся охота и рыбалка, что резко контрастирует с оборотной стороной его характера. Он гордится подстреленными кроликами, куропатками и оленями. Он играет в поло, и его любимым «пабом» в юные годы был «Клуб Н» — бар, устроенный Уильямом и Гарри в подвале Хайгроува, глостерширского дома их отца.

В течение нескольких лет Уильям разрывался между традиционным и современным, и это касается многих аспектов его жизни, включая интерес к женщинам. Говорили — часто без всяких оснований — о его связях с поп-звездами, моделями и дочерьми глав других государств. Точно с таким же постоянством сообщали о его заигрываниях с грубоватыми и румяными провинциалками, сухими аристократками и девушками, «готовыми на все» ради знакомства с настоящим принцем. Уильям — это клубок противоречий, и это ярко проявилось как раз в его отношениях с противоположным полом.

В настоящее время Уильям — молодой человек, готовящийся к серьезной общественной жизни и желающий сделать свою частную жизнь недоступной для вмешательства публики. Он понимает, что его обязательства перед государством требуют определенного рода жертв. Но он показал, что не собирается жертвовать абсолютно всеми личными потребностями и привязанностями. Он начинает находить для себя равновесие, которое так часто ускользало от его матери и отца в их частной и общественной жизни. Вполне вероятно, что в лице Кейт он нашел девушку, способную примирить его со своим сложным характером и с противоречивыми требованиями, предъявляемыми к нему как к современному принцу. Она поддерживает его связь с теми явлениями современной эпохи, от которых он, в силу своего титула, будет всегда на несколько шагов в стороне. И хотя некоторые газеты уже начинают изображать Кейт «новой Дианой», привлекательность ее скорее заключается в тех чертах, которые делают ее непохожей на принцессу Диану. Да, она привнесла в королевское семейство очередную долю гламура и романтики. Но более важно то, что Уильям нашел серьезную и привлекательную девушку, довольно нетребовательную с эмоциональной точки зрения. Для принца, пережившего так называемую войну Уэльсов, это должно быть настоящей ценностью, и не в меньшей степени из-за того, что его мать в трудные периоды часто обращалась за поддержкой к своему маленькому сыну, возлагая на его плечи тяжелое бремя.

Первые признаки этого проявились через несколько месяцев после его десятого дня рождения. На обратном пути из церкви в Сэндригхэме он подошел к своей прапрабабушке, королеве-матери, и, как истинный джентльмен, взял ее за руку и провел через ворота. Репортеры пришли в восторг. Затем он подошел к своей матери, инстинктивно чувствуя ее потребность быть рядом с ним; действуя совершенно самостоятельно и по своей инициативе, он проводил ее до автомобиля.

Уильям также отличается прирожденным чутьем, подсказывавшим ему то, что принцессе Диане было необходимо сильнее всёго. В 1992 году, в разгар кризиса между его родителями, он принял на себя роль помощника. Ему было всего десять лет, но в глазах принцессы Дианы он уже достиг того возраста, когда дети становятся товарищами, способными хотя бы отчасти понять всю сложность взаимоотношений между родителями. В минуты сомнений он всегда оказывался рядом. Однажды он сказал ей, что хочет стать полицейским, чтобы охранять ее. Говорил он, вероятно, от всего сердца, искренне желая помочь.

Принцесса гордо объявила своим знакомым, что Уильям стал для нее «задушевным приятелем». От такой фразы многим стало не по себе. Некоторые даже предупреждали ее об опасности такого неограниченного доверия к старшему сыну. Она же настаивала на том, что ее мальчики должны узнавать всю правду из ее собственных уст, — такая решительность некоторым показалась чрезмерной, с учетом того, что многие домыслы прессы основывались в основном на тех фактах, которыми она сама и предпочитала предусмотрительно делиться. Но принцесса, которую со всех сторон осаждали представители прессы и сторонники ее мужа, утверждала, что у нее не остается иного выбора.