Жорес Медведев - Никита Хрущев

Смерть Сталина 5 марта 1953 года не была неожиданной с медицинской точки зрения; опасные симптомы нездоровья Сталина появлялись еще с конца 40-х годов, хотя он почти никогда не обращался за серьезной помощью к врачам и не проходил необходимого обследования. Но с политической и со всех иных точек зрения никто не готовился к неожиданной смерти Сталина и не обсуждал тех ситуаций, которые могли бы возникнуть в этом случае. Не существовало никаких инструкций, не было и официальных преемников. Сталин менял своих фаворитов, и только по косвенным признакам можно было предположить, что с поздней осени 1952 года он начал думать о Михаиле Суслове как о своем возможном преемнике. «Старых» членов Политбюро это не устраивало. При жизни Сталина каких-либо консультаций на этот счет не проводилось, члены Президиума ЦК почти не общались друг с другом, они встречались только за обедами и ужинами у самого Сталина и затем разъезжались по домам и по своим ведомствам. Только после его смерти им удалось сговориться друг с другом и образовать первый триумвират в составе Маленкова, Берии и Хрущева, – мы уже писали об этом выше.

Созданная Сталиным система тоталитарной власти, которая достигла своего могущества после войны, была основана на полной и абсолютной власти одного человека. Обо всех проблемах докладывали ему, и он решал их сам, сообщать об этих проблемах кому-либо другому не разрешалось. При этом речь шла не только о проблемах армии и военного производства, деятельности карательных органов, огромной системе ГУЛАГа, но и о деятельности возникших после войны огромных предприятий или целых отраслей по изготовлению атомного и водородного оружия. Многие вопросы внешней политики также решались лично Сталиным. Он обсуждал с министром внешней торговли все главные вопросы внешней торговли, а с министром финансов – проблемы финансирования и накопления валюты. Ни один из членов Политбюро или заместителей Председателя Совета министров не имел права вмешиваться в те области жизни страны, которые контролировал сам Хозяин. Три человека, которые после его смерти приняли на себя власть в стране, обнаружили существование таких проблем или областей государственной и общественной жизни, о которых они раньше не имели представления. Система власти в Советском Союзе была лишена всякой прозрачности даже для высших ее представителей, она была прозрачна только для одного Сталина, и это обстоятельство не в меньшей степени, чем террор и культ личности, обеспечивало всю полноту его власти.

Так, например, только Берия знал систему ГУЛАГа, а также имел представление об отраслях, производящих атомное и водородное оружие. Но и эти системы были разбиты на ряд секторов, руководители которых выходили с докладами исключительно на Сталина. К тому же еще в 1945 году единый наркомат НКВД был разделен на два – НКВД и НКГБ, а Берия стал в качестве заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров (или Совнаркома) курировать как оба этих наркомата, так и некоторые другие близкие ведомства. Однако некоторые наркомы, ставшие в 1946 году министрами, и некоторые другие ответственные лица имели прямой доступ к Сталину и только от него получали указания. В 1951 году Берия почти потерял контроль над карательными и следственными органами страны, и репрессивные акции, начатые в это время, представляли немалую угрозу и для него самого. Берия к тому же никогда не контролировал армию и не стремился к этому. Георгий Маленков знал еще меньше областей и отраслей государственной и общественной системы. Большую часть своей жизни он занимался организационной работой в партийном аппарате и идеологией, хотя время от времени его направляли на ликвидацию провалов то в авиационной промышленности, то в сельском хозяйстве. Никита Хрущев считался в верхах КПСС хорошим знатоком проблем сельского хозяйства, но он имел и опыт руководства такой крупной республикой, как Украина. У Хрущева были тесные связи с армейской верхушкой, а его близкий друг Николай Булганин являлся министром обороны СССР. Хрущев знал и руководителей всех крупных областей, республик и регионов страны, но он почти не имел представления о расположении на востоке СССР оборонной и атомной промышленности и о системе ГУЛАГа. На территории Украины такие объекты старались не создавать.

Вся система тоталитарной диктатуры была рассчитана только на одного лидера, у которого не было и не могло быть заместителя. Это позволяло Сталину прочно держать абсолютную власть в стране даже из своих южных резиденций близ Сочи и в Абхазии, где он проводил в послевоенный период по несколько месяцев почти каждый год. Это обстоятельство предопределило борьбу за власть в образовавшемся триумвирате, и каждый из членов нового руководства и их союзников и соратников внимательнейшим образом следил за каждым шагом и каждым высказыванием другого. Показательно, что никто из этих людей не поднимал знамя Сталина и не клялся продолжать дела и линию Сталина. Первыми в узком кругу слова о необходимости преодолеть «культ личности» произнесли Маленков и Берия. Поклонники Берии уверяют и сегодня, что тот выступал против культа Сталина более решительно и последовательно, чем Маленков и Хрущев.

Осторожные реабилитации начались сразу же после похорон Сталина, и, вероятно, первым человеком, оказавшимся на свободе, была жена В. Молотова Полина Жемчужина. У многих членов партийного и государственного руководства в заключении находились родственники или ближайшие друзья, и Берия не собирался, не хотел и не мог держать этих людей в заключении, тем более что и у него самого было немало аналогичных проблем. Среди других была реабилитирована и освобождена невестка Хрущева, жена его старшего сына, летчика, погибшего при возвращении с задания где-то над оккупированной территорией. Его самолет не был найден, и Леонид Хрущев числился пропавшим без вести, а это тогда приравнивалось к измене Родине, семьи же изменников арестовывали и ссылали на восток. О реабилитации своего брата Михаила Моисеевича Кагановича, бывшего министра авиационной промышленности, обвиненного во вредительстве и покончившего жизнь самоубийством, начал хлопотать Лазарь Каганович. Сам Берия должен был позаботиться о быстрейшем прекращении так называемого «мингрельского дела» в Грузии, по которому арестовали его сторонников и ставленников в органах МГБ и КПСС Грузии, и особенно о прекращении «дела врачей», по которому арестовали не только многих врачей, работавших в кремлевских лечебных учреждениях, но и большую группу работников МГБ во главе с министром и давним соратником Берии В. Абакумовым. Уже через месяц после смерти Сталина все центральные газеты поместили краткое, но всеми замеченное и всех поразившее сообщение, что арест большой группы выдающихся врачей был произведен «бывшим МГБ» незаконно и неправильно и что для получения «нужных» признаний органы МГБ «применяли недопустимые и строжайше запрещенные законом СССР приемы следствия». В одной из передовых статей газеты «Правда» в эти дни говорилось о реабилитации «выдающегося советского артиста Михоэлса» и о попытках «провокаторов из бывшего МГБ» разжечь в стране национальную рознь. Уже к концу апреля из заключения вышло более тысячи человек, почти все они занимали еще недавно крупные посты в советской и партийной иерархии. Среди них была и большая группа генералов и адмиралов, арестованных и осужденных по разным обвинениям после войны и реабилитированных теперь по настоятельному требованию маршала Георгия Жукова, занявшего по предложению Хрущева пост первого заместителя министра обороны СССР и фактически взявшего под свой контроль Вооруженные силы СССР. Арест Берии летом 1953 года, а также суд и расстрел как его самого, так и некоторых его ближайших сподвижников ускорили реабилитацию многих тысяч партийных и государственных деятелей, ставших жертвами послевоенных репрессий. В первую очередь были отменены приговоры по так называемому “ленинградскому делу”: в 1949–1950 годах в Ленинграде и в Москве по обвинениям в сепаратизме и национализме были арестованы тысячи партийных и советских работников, в том числе член Политбюро Н. А. Вознесенский и секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, а также многие члены ВКП(б), работавшие и отличившиеся в годы войны в осажденном Ленинграде. Была прекращена кампания против «безродного космополитизма» и антиеврейская кампания, каждая из которых также требовала немалых жертв. О более мелких террористических кампаниях я уже не говорю. По отдельным ходатайствам начали пересматриваться многие дела и обвинения довоенного времени. Отдельные оставшиеся в живых узники лагерей, оказавшиеся там еще в 30-х годах, появились в Москве.