Борис Абрамсон - Дневник войны

В клинике стало совсем по-европейски — чисто, культурно. Начали большую хирургию — уже делал холецистит, зоб, ампутацию раковой грудной железы, на днях резицирую желудок, предстоит остеосинтез.

Только что передали по радио предупреждение об артобстреле. Вот текст его:

«Внимание, внимание! В связи с артиллерийским обстрелом района предлагается:

1. населению немедленно укрыться в убежищах и щелях;

2. прекратить движение пешеходов и транспорта по обстреливаемым улицам;

3. не скопляться в очередях и у подъездов домов;

4. группам самозащиты занять свои места и быть готовыми к оказанию первой помощи и тушению пожаров».

Снова заговорили об эвакуации института. Пока еще никаких подробных сведений не имею — в понедельник, 22 июня, Совет — узнаю точно. Настроение сейчас оседлое. Очень не хочется трогаться в путь со стариками. Хотелось бы встретить мою маленькую семью здесь, на Марата. Да и столько неоконченных дел!

Из Юматова тоже письма стали немного тревожнее. Беспокоятся сильно обо мне — оно и понятно — да и с питанием стало хуже. Скорей бы уже нам встретиться!

Сейчас передают по радио отбой местной тревоги. Вот текст его:

«Внимание, внимание! Говорит штаб местной противовоздушной обороны. Обстрел района прекратился. Трамвайное и пешеходное движение в районе восстанавливается».

И еще один месяц прошел… Лето уже в полном разгаре и, как и в прошлом году, оно очень хорошо. Не слишком жаркое, ровное и благоуханное. Белые ночи в цвету, воздух чистый и спокойный. Так хочется забыть о вой-не и не думать о смерти. А мысли эти все чаще меня посещают. Все не могу отделаться от памятного предсказания!..

Работы сейчас немного, поэтому и остается время для мрачных размышлений… Практической работы мало — в воздухе в течение последних двух недель совсем спокойно. Наукой занимаюсь без большого напряжения. Закончил большой отчет за 1941 год — достойный, думаю, памятник минувшего года. Работа отняла почти два месяца. Сейчас готовлю его к докладу в Горздраве 11 июля.

2 августа докладываю в Пироговском «Прободные язвы». Заканчиваю с Шором просмотр гистологических препаратов. И как легко все эти отдаленные планы могут лопнуть! До какой степени все это шатко и зависит от обстановки… Томительная неопределенность, напряженное ожидание событий, ощущение песчинки в буране — все это очень тяжко!

Вспоминаются минувшие годы, лето в Евпатории, счастливые и неоцененные дни. «У нас ведь было счастье» — только что это спел по радио Хозе: передают из Филармонии «Кармен»…

Малышка моя с дочулькой все там же. Вчера был ровно год, как я расстался с Ируленькой. Последние дни как-то особенно часто и мучительно хочется увидеть ее, услышать ее голосочек и поцелуть носики…

Вот и июль проходит… Кончились белые ночи, вечерами уже веет предосенней прохладой. Все больше говорят о подготовке к зиме. Настроение довольно спокойное, и временами не чувствуешь зловещего дыхания войны.

Весь июль в Ленинграде прошел спокойно. Лишь отдаленная канонада в последние дни напоминала о войне. Значительно реже стали падать и снаряды на улицы города. И только амбразуры, построенные по всему городу, предвещают грозные события. Настанут ли они для нас?.. Вспоминается июль прошлого года, когда заколачивались витрины по городу. Настроение было тогда много хуже — теперь кажется, что все уже нами испытано и ничто особенно не может испугать своей новизной… Вот разве что химия?

Сейчас сидели с Николаем и вспоминали жуткие дни зимы, когда мы как кроты ютились в темном рентгенкабинете, без света, без тепла, без воды, без хлеба… Вспомнили, как ночью привезли прободную язву желудка. После двухчасовых переговоров вымолили ток на полчаса! Как Николай стремглав побежал в рентгенкабинет, где мы и жили и оперировали, и по дороге, споткнувшись о валявшийся труп, растянулся на снегу. Как, натянувши перчатки, мы с ним едва успели зашить отверстие, как свет погас и заканчивать операцию пришлось уже при свече…

Хочется верить, что эта зима будет встречена более подготовленно…

Закончил подготовку к докладу в Пироговском, который, как и намечено, идет 2 августа. Работа получилась интересной. Посмотрим, как ее примут в Обществе…

Безумно тоскую по семье, брежу дочуленькой, разговариваю с ней, зову ее… Когда же наконец я расцелую их!.. Тоска одиночества временами становится невыносимой!

Дома все относительно благополучно. Старики живы, хотя основательно подкосились оба. Об эвакуации без меня не может быть и речи. А обо мне пока и речи нет.

Страшун улетел в Москву — посмотрим, что-то он нам привезет…

Вот и август вступает во вторую половину — следовательно, лето уже на исходе. Быстро же оно прошло!

Сегодня повеяло прошлогодним сентябрем — в 2 часа дня начался артобстрел, снаряды ложились совсем рядом — метрах в 100–200. Через час привезли около пятнадцати раненых и столько же — прямо в прозекторскую… Обработка шла хорошо, на двух столах. Впервые широко применили стрептоцид — местно.

А до сегодняшнего дня было довольно тихо, и временами мы забывали о войне.

Весь июль был дождливый, а в августе установилась хорошая летняя погода. Особенно хороши августовские вечера. Теплые и темные, навевают столько воспоминаний о прошлом…

2 августа докладывал в Хирургическом обществе «Прободные язвы». Все прошло хорошо, хотя «изюминка» — гистология язв — не дошла… Сейчас принимаюсь за работу по гипосульфиту для удлинения сроков консервации крови.

Закончил фильм «Панариций» — собираюсь свезти его в Москву… Но это, увы, пустые мечты.

Вернувшийся из Москвы Страшун привез кое-какие новости. Первые три курса все же эвакуируются в Барнаул или Красноярск, но только… без преподавателей-клиницистов. Я, впрочем, по-прежнему не хочу уезжать — очень уж хочется встретить мою маленькую семью здесь, в обновленной квартире, в первые же недели мира!..

Муся с дочулькой переехали в другое место — тоже под Уфой — и устроились хорошо. Получаю от них частые и хорошие письма. Зовут к себе настоятельно стариков, я уже психологически настроился на их отъезд, но осуществить это вряд ли удастся — уж очень это для них сложно и громоздко.

Но что же нас ждет впереди? Какова будет осень и какова зима? Неужели повторение прошлогодних? Тогда уже вряд ли мне придется продолжить этот дневник…

Итак, уже настала осень. Днем она еще «золотая» — много солнца и временами даже жарко. Но вечера уже прохладные, а по ночам, как и сейчас, барабанит дождь… Осень приносит и более мрачные мысли о предстоящих испытаниях — бытовых и общих… Очень гнетет невыносимая тоска по своим близким, перспектива встречи с которыми пока беспросветна. Расчеты на командировку в Москву пока не оправдались, а других путей для свидания нет. Когда-то оно еще состоится, да и состоится ли вообще… А между тем дочулька растет в моем вкусе, приобретая очень многое из того, что я и хотел ей привить, пишет замечательные письма и вообще проявляет совершенно явный литературный талант.