Софья Бенуа - Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви

Одри охотно дала согласие на участие в экранизации книги; это было «своеобразной данью благодарности людям, которые спасали человеческие жизни». Съемки картины должны были стать очень дорогими, ведь действие разворачивалось в Европе и Африке. Создателями фильма было затрачено много усилий, чтобы лента выглядела достоверной. К примеру, режиссер и сценарист Фред Циннеманн вспоминал: «Один французский орден позволил нам на несколько дней поселить исполнительниц главных ролей в разных монастырях, где они должны были полностью подчиниться распорядку дня. Они вставали к утренней молитве в 5.30 утра и до конца дня хранили обет молчания. Я специально разослал своих «монахинь» в разные монастыри, чтобы они сумели почувствовать монастырскую атмосферу… Я объезжал монастыри, чтобы проведать актрис, в теплом такси. В середине января в Париже было ужасно холодно, а монастыри практически не отапливались. Они выходили мне навстречу почти синие от холода, но мысль о том, что они переживают то же, что и их героини, их невероятно вдохновляла».

Уже в Африке произошел инцидент, стоившей Одри душевных и физических мук. Съемки шли в Конго в тяжелых условиях жары и влажности, натурные сцены снимались прямо в больнице, в миссионерской школе, в деревнях и на острове прокаженных, на колоритном старом железнодорожном вокзале в Стэнливилле, на пестром местном рынке. Конечно, все африканцы в картине – это местные жители, к тому же во время съемок на площадке актеры с ужасом для себя обнаруживали то гигантских страшных жуков, то ядовитых змей.

Однажды, еще будучи в Конго, актриса обратилась к врачу, когда небольшая обезьянка, игравшая с ней, слегка укусила ее. Болезнь проявилась после возвращения в Рим, где начались павильонные съемки. Оказалось, что у актрисы почечная инфекция. Она мучилась от лихорадки и почечных болей не одну ночь, лежа и страдая в своей постели в номере отеля «Хасслер». Взволнованный и расстроенный к супруге прилетел Мел; буквально перед тем он провел два месяца в изучении Венесуэлы, Британской Гвианы и Колумбии, готовясь принять участие в проекте «Зеленые особняки».

Из Лондона приехала мать, а из Гааги – сводный брат Ян. Наконец болезнь отступила, и Одри вернулась на сценическую площадку с великолепными декорациями монастыря худая и бледная, как и полагается истинной монахине. В ее глазах светилась искра жизни и… раскаяние.

Могло ли это раскаяние исходить из того, что Одри была неверна мужу и это мучило ее? Вполне. На съемках этого фильма, еще в начале июня, когда Хепберн прибыла в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с участниками проекта, она обратила внимание на Роберта Андерсона. Мужчина только недавно вернулся из поездки по монастырям Бельгии. Он приехал за ней в аэропорт, и эта встреча вдруг обернулась романом. «Тем же летом в Лос-Анджелесе начался долгий, страстный роман между Робертом и Одри, – утверждает Дональд Спото, встречавшийся с Андерсоном и выслушавший из первых уст страстную историю взаимоотношений двух звезд. – На протяжении нескольких лет Роберт Андерсон рассказывал мне об этой любви, но поставил единственное условие: все это может стать достоянием гласности только после смерти Одри. «В моем романе «После» рассказана подлинная история моих отношений с Одри», – признался он мне. Действительно, этот роман поражает глубиной чувств и откровенностью сексуальных сцен».

Роман Р. Андерсона был опубликован в 1973 году, в нем есть описание героя с молодой пассией: «Первое, что бросалось в глаза, – это ее стиль. Она была высокой, стройной и очень красиво двигалась, почти как балерина. Ее темные волосы были уложены в поразительную прическу, не имевшую ничего общего с модой того времени…

Я сразу же заметил ее большие темные глаза… Она производила потрясающее впечатление. В ней был стиль, сосредоточенность и настоящая страсть».

Без сомнений, это точный портрет Одри (в книге – Марианны). К тому же автор не раз подчеркивал самую заметную портретную черту девушки «с походкой балерины»: «Она была печальна – прекрасна, печальна и романтична».

В романе речь идет и о прошлой жизни героини, и вдруг оказывается, что автор раскрывает читателям все то, чем делилась с ним сама Одри Хепберн:

– Мне мало о чем хочется говорить. Я очень рано поняла, чего хочу от брака… Я никогда не видела своего отца. Конечно, я видела его фотографии и могла к ним прикоснуться. Очень красивый… Из хорошей семьи… Мама говорила мне, что этот брак быстро закончился разводом и все деньги растворились. Она больше не вышла замуж и всегда была очень плохого мнения о мужчинах… Отец превратил ее в отшельницу, и я это прекрасно понимаю. Странно, но во мне нет горечи по отношению к нему. Моя мать постоянно говорила о том, каким ужасным человеком он был. Но тогда я не могла ее понять и инстинктивно бросалась на его защиту. Образ отца всегда был для меня очень важен. Я представляла, что он где-то в Европе, живет совершенно один и целыми днями и ночами пишет какой-то важный труд. И однажды – однажды он обязательно придет ко мне за кулисы!

Стоит сказать, что годы спустя подобная встреча все же состоялась. Мечта найти отца превратилась в реальность, и реальность эта не принесла ничего, кроме нового разочарования. Однажды друг Мела Феррара из Красного Креста напал на след отца Одри Джозефа Виктора Растона. Актриса с супругом тут же отправились в Дублин, где отец великой актрисы жил с женой, Фидельмой Уолш. Они встретились в ресторане отеля «Шелборн» – без пылких объятий и слез раскаяния, отчего между ними сразу возникло неловкое отчуждение, граничащее с полным безразличием. «Яванский Джо» остался холоден. После этой встречи Одри поняла, что никакой связи между ней и отцом не может быть никогда.

Другим признанием, озвученным Одри и вынесенным на страницы книги воспоминаний, было следующее:

– В этой жизни я хочу только одного, я хочу посвятить свою жизнь чему-то одному. Посвятить полностью, целиком, без остатка. В детстве я хотела стать монахиней. Их цельность и преданность поражали меня. И те же чувства я встречала в балеринах, музыкантах, художниках. Отдать все за то, чтобы научиться чему-то одному, и не заставлять никого платить за эту преданность.

Однажды Роберт Андерсон сказал ей, что готов не расставаться с ней никогда, готов жениться на ней, чтобы провести всю жизнь вместе. «Она повернулась и, нахмурившись, посмотрела на меня. Потом снова положила голову мне на плечо. Она любила меня, в ней жила настоящая страсть, и все же казалась мне несколько отстраненной». Позже она напишет ему записку, в которой будут такие слова: