Виктор Фрадкин - Дело Кольцова

Вот этого самого Евгения Александровича Гнедина следователи «пристегнули» к затеваемому процессу. Он был очень удобной фигурой — заведующий отделом печати НКИД, хорошо знавший «врага народа» Миронова, довольно близкий сотрудник Литвинова и вдобавок хороший знакомый Кольцова. Ну и, конечно, довольно сомнительное, с точки зрения советской власти, происхождение. Теперь оставалось только заставить Гнедина признаться в шпионской деятельности, естественно, под руководством Литвинова. И начались допросы, о которых Гнедин рассказывает в своей книге.

«Берия и Кобулов посадили меня на стул, сами сели по обе стороны и били меня кулаками по голове, устроили игру в „качели“. Били жутко — наотмашь, требовали, чтобы я дал показания против Литвинова… Я терял сознание, но меня продолжали истязать. Выплевывая кровь из разбитого рта, приходя в себя, продолжал твердить:

— Максим Максимович Литвинов — честнейший человек, верный сын народа и Коммунистической партии…»

Видимо, так оно и было, как пишет Гнедин. Хотя есть одно «но»… Не хочется сомневаться в человеке, прошедшем «круги ада» в кровавых недрах НКВД, но правда есть правда. Из «Дела» Гнедина не видно, что его допрашивали лично Берия и Кобулов. Для них Гнедин был не тем «уровнем». Для подобных дел у Берии имелся обширный контингент заплечных дел мастеров. Возможно, Евгений Александрович чуть-чуть приукрасил свой рассказ для большей убедительности в расчете на западного читателя, которому фамилия Берии могла быть известна. Впрочем, это не так уж важно в сравнении с тем, что пришлось испытать Гнедину.

Вскоре, как почти все, Гнедин был сломлен и дал показания.

ГНЕДИНА-ГЕЛЬФАНД Е.А. быв. зав. отделом печати НКИД от 15–16.V.39 г.

…Позднее я узнал о принадлежности к нашей антисоветской организации М. КОЛЬЦОВА.

Вопрос: Когда и от кого?

Ответ:По непосредственной связи с ним. Впервые о принадлежности КОЛЬЦОВА к антисоветской организации я понял во время одного из его проездов через Берлин в 1936–37 г.г. Неожиданно для меня КОЛЬЦОВ проявил откровенное сожаление и беспокойство по поводу происходящих арестов заговорщиков, но открылся мне КОЛЬЦОВ, как участник антисоветской организации только в Москве, сначала вскользь во время одной из встреч, а затем уже прямо 7 ноября 1938 года на приеме в НКИД.

Во время разговора к концу приема КОЛЬЦОВ сказал мне, что он в курсе моей антисоветской работы под руководством ЛИТВИНОВА и знает от ЛИТВИНОВА об угрожающей мне неприятности, в связи с возможным вскрытием моей антисоветской работы заграницей. КОЛЬЦОВ говорил мне также о своей антисоветской связи с ЛИТВИНОВЫМ.

Теперь остается только «закрепить» достигнутый «успех». И доблестные следователи-садисты проводят «очную ставку» между Гнединым и Кольцовым.

между арестованными КОЛЬЦОВЫМ Михаилом Ефимовичем и ГНЕДИНЫМ Евгением Александровичем.

От 29 августа 1939 г.

После взаимного опознания друг друга, арестованные заявили, что личных счетов между ними нет и на поставленные вопросы показали:

ВопросКОЛЬЦОВУ: Вы подтверждаете ранее данные Вами показания о своей изменнической работе?

Ответ:Да, подтверждаю.

ВопросГНЕДИНУ: А вы?

Ответ:Да, подтверждаю.

ВопросКОЛЬЦОВУ: Что вам известно об антисоветской работе ГНЕДИНА?

Ответ:Мне известно, что ГНЕДИН находился в дружеских отношениях с РАДЕКОМ и как-то РАДЕК мне указал на ряд людей, которых он назвал «энтузиастами германо-советского сближения» и рекомендовал мне помочь этим людям. Эти люди, сказал он, знают, что несмотря на различие политического строя, считают, что интересы СССР и Германии во многом совпадают.

РАДЕК, я, УМАНСКИЙ, МИРОНОВ и ГНЕДИН при встрече говорили о необходимости сближения этих стран и при этом подвергалось критике решение советского правительства в этой области. При этих разговорах присутствовал и ГНЕДИН, точно я не могу вспомнить этих разговоров, но о том, что разговор, направленный к критике внешней политики советской власти был. Это было примерно в начале 1933 года, тогда к этому вопросу мы возвращались неоднократно.

Разговор происходил в различной обстановке: в редакции и, кажется, один раз на квартире УМАНСКОГО.

ВопросГНЕДИНУ: Верно ли показывает КОЛЬЦОВ?

Ответ:Нет не верно, я думаю, что он ошибается.

ВопросГНЕДИНУ: А вы лично имели антисоветскую беседу с КОЛЬЦОВЫМ?

Ответ:Антисоветской беседы с КОЛЬЦОВЫМ не имел, но я должен показать о беседе в конце 1938 г. на очередном большом приеме в Наркоминделе, КОЛЬЦОВ дал мне понять, что он находится в близких отношениях с ЛИТВИНОВЫМ и вообще он выражал сожаление по поводу предстоящей мне неприятности, квалифицируя слова КОЛЬЦОВА, я тогда обнаружил его причастность к антисоветской организации. Я обратил внимание на этот разговор. Кроме этого, в Берлине, при встрече с КОЛЬЦОВЫМ, когда он проезжал в Испанию он высказывал огорчение по поводу начавшихся арестов. Речь шла о разоблачении врагов народа. Таким образом у меня с КОЛЬЦОВЫМ было два разговора: один разговор в Берлине, во время которого он высказывал огорчение по поводу разоблачения врагов народа, хотя он не уточнил мне, что происходит. Второй разговор, это на банкете.

ВопросКОЛЬЦОВУ: Имело ли место у вас такие разговоры, о которых показывает ГНЕДИН, как в Берлине, так и на приеме 7 ноября 1938 года?

Ответ:Разговор в Берлине, возможно и был, но в деталях я его не помню. Я тогда выражал свое огорчение по поводу того, что среди советских работников и среди военных были обнаружены враги народа, произведены массовые аресты, о чем я узнал, во время приезда своего. О чем идет речь, во второй части показаний ГНЕДИНА я просто не знаю мне не были известны неприятности, которые угрожали ГНЕДИНУ, я не знаю просто о каких неприятностях идет речь.

ВопросГНЕДИНУ: Вы может быть более подробно расскажите о своем разговоре с КОЛЬЦОВЫМ 7 ноября 1938 года на банкете в Наркоминделе?

Ответ:Осенью 1938 года я был причислен на одном из партийных собраний к числу лиц, в отношении, которых не была проведена разоблачительная работа. Я думаю, что КОЛЬЦОВ имел в виду именно это обстоятельство, тогда он мне сказал, что он знает какие у меня трудности и неприятности по партийной линии.

Заявление КОЛЬЦОВА.

О неприятностях, которые грозили ГНЕДИНУ в то время я слышу сейчас от него в первый раз, в частности о том, что он был причислен к числу лиц, в отношении которых не была проведена разоблачительная работа.

Я действительно, не задолго до этого был у ЛИТВИНОВА и сказал об этом ГНЕДИНУ, но я не слышал о неприятностях, угрожающих ГНЕДИНУ.