Ивлин Во - Насмешник

Мбейя — это небольшой, заселенный англичанами зеленый городок, в существовании которого нет особого смысла. Он был построен в 1930-х годах как столица провинции, когда там еще добывали золото. Сейчас тут остались маленький аэродром, россыпь красных крыш среди хвойных деревьев и эвкалиптов, банк, почта да полицейский участок. Есть еще отель, названный по не существующей больше железной дороге, где, по рассказам, пережидали недовольные английские журналисты, кому в то время въезд в Ньясаленд был запрещен; теперь они занимались тем, что досаждали скрытной и изолированной общине, беря интервью у индийцев и американских миссионеров, которые, боясь за свою жизнь, искали здесь убежище. Миссис Ньюмен не позволила мне отправиться в этот отель и очень любезно предложила провести ночь на ее чудесной вилле. Этим вечером она собрала у себя некоторых своих соседей на коктейль. Все — госслужащие; все на короткой ноге друг с другом. Один из районных комиссаров держал дома морских свинок; у доктора была многочисленная семья; член Тайного совета был австралийцем. Все очень сердечно приняли незнакомца, утомленного путешествием.

14 марта. Дождь. Меня отвезли в полицейский участок, поставить штемпель в паспорт, оттуда в банк, в офис авиакомпании и в клуб, где я снова встретил полицейского, банкира и чиновника из офиса авиакомпании, а также вчерашних гостей миссис Ньюмен; недовольных журналистов не было.

Вылета пришлось ждать долго. В здании аэропорта был небольшой зал ожидания с огромным окном, в которое хлестал дождь. Приятно было найти местечко, предназначенное для путешествующих по воздуху, где не орал громкоговоритель, но все же здесь было тоскливо и гнетуще. Гигантские морские причалы за последние годы сменились обыкновенными туннелями, по которым пассажир переходил с корабля на поезд, но маленькие порты по всему миру еще сохранили свое очарование. Маленькие же аэродромы ничего не могут предложить, кроме укрытия от непогоды да скуки ожидания. Вскоре в небе послышался шум мотора и из завесы дождя вынырнул самолет. В половине четвертого мы взлетели и запрыгали по воздушным ухабам, ничего не видя сквозь облака под нами.

Цивилизованная дорога в Северную Родезию идет из Бейры в португальской Восточной Африке. Этим путем когда-то прибыл Сесил Родс, чтобы устроить разнос недовольной части первопроходцев, с трудом вернувшихся с юга. Он жаждал заполучить Бейру, которая виделась ему естественным окном в новые территории, и попытался затеять ссору с португальцами. Лорд Солсбери отказался воевать ради него. Бейра продолжает оставаться португальской, и ныне оборудованные кондиционерами спальные вагоны перевозят умных путешественников с жаркого побережья к границе близ Умтали. Но мне, увы, не довелось путешествовать этим маршрутом. Я прибывал сюда поездом из Элизабетвиля да по воздуху из Лондона. На сей раз я вручил свою судьбу очень неудобному маленькому самолету. Пожелай я, можно было бы лететь прямо в Солсбери, но в таком случае я прибыл бы в более позднее время, чем доставил бы неудобство людям, у которых должен был остановиться и которые жили в сорока милях от города. Поэтому я договорился с ними, что переночую в Ндоле, в Северной Родезии, у бельгийской границы. Нам вручили для заполнения листы анкеты стандартного образца. Неужели нельзя было поставить хотя бы стол и стулья в хижину, где мы провели час над анкетой вместо того, чтобы сразу отправиться спать?

Я сказал «стандартного образца», но такой анкеты мне еще не доводилось видеть. Чтобы получить разрешение провести одну ночь проездом в Ндолу, от меня требовали, среди прочего, сообщить федеральным властям имя, возраст, пол, дату и место рождения детей, которых со мной не было (шестерых, в моем случае, чьи дни рождения я вечно забываю; они сами напоминают мне, когда нужно), дату и место женитьбы. На каких европейских языках я могу писать? Самым странным было требование указать «пол жены». Вопроса относительно «пола мужа» не было. В примечании говорилось: «Эти сведения необходимы для правоохранительных органов или для статистики».

Человек менее покладистый мог бы, пожалуй, отказаться сообщать сведения, не касающиеся правоохранительных органов. Я же покорно заполнил все графы от руки в содрогающейся от работающего мотора машине, опасаясь по этой причине озадачить статистиков в Ндоле.

— Тот тип, что останавливался здесь 14 марта, — как, по-твоему, зовут его старшего сына, которого с ним не было, похоже на Одюбона?

— Или Андерсона.

— Отправь эту страницу в Лусаку, в отдел эпиграфики.

— Или в Солсбери.

— Они сами перешлют в Солсбери.

— По крайней мере у нас есть дата его рождения.

— Отлично.

— Но служба иммиграции не пропустит его с такой неясностью в анкете.

— У нас нет людей, чтобы заниматься этим.

— Нужно расширять штат.

— Расширим.

Снова взглянув на анкету (я сохранил у себя экземпляр в качестве сувенира), я увидел, что отнесся к делу излишне добросовестно. Приезжающим на период менее шестидесяти дней не нужно было отвечать на вопросы с тринадцатого по восемнадцатый. Так что не было необходимости заявлять о своих претензиях на способность писать по-английски. Родезийцы имеют веское основание не доверять английским журналистам, но, конечно, наивно предполагать, что на сочинение статьи, порочащей их, уйдет шестьдесят дней.

Не нужно было и заявлять, что я не болен никакой заразной болезнью. Хотя это кажется еще более странным, потому что это один из немногих разумных вопросов в анкете. Никакая страна не впускает больного чумой. За пятьдесят девять дней активный бациллоноситель сможет заразить огромное количество людей.

Здесь в полной мере проявлено искусство управления государством, которым, по всеобщим представлениям, коренные народы овладели далеко не достаточно.

Последние несколько часов полета небо было свободно от облаков, и мы могли обозревать с высоты огромные и явно безлюдные пространства: озеро, болото, буш, никаких признаков дороги или деревни. Видимое безлюдье Африки, похоже, противоречит распространенным утверждениям о недостатке земель, но, несомненно, для них есть основания, скрытые от понимания туриста.

Солнце зашло, и мы приземлились в темноте.

Агент статистического управления был вполне вежлив. Комната, которую он забронировал для меня, находилась в городе. Автобус был готов отвезти меня к месту ночлега. Я был единственным транзитным пассажиром.

Ндола расположена к юго-востоку от Мбейи, и через нее проходит железная дорога, связывающая Конго с Кейптауном. Однажды, много лет назад, я проезжал ее на поезде. Мы прилетели в семь пятнадцать по моим часам, по местному времени — в шесть пятнадцать. Город так вырос, что его стало не узнать, и он продолжает быстро расти, простираясь вдоль широких бульваров грудой бетона, как сама современная Африка, где земля дешева и каждый, достойный внимания планировщиков, имеет автомобиль. Лишь отель, одноэтажный, с оштукатуренным фасадом, который, несомненно, скоро сломают и перестроят, остается реликтом тех давних дней, когда тут впервые закипела жизнь. Строители явно что-то смутно помнили о колоннах и архитравах. Все остальное, что видит глаз, — «современное».