Альф Якобсен - Линкор «Шарнхорст»

В отчете, который Рааби писал 31 июля 1944 года, всего через десять недель после побега из Альты в Швецию, были такие строки:

«Больше всего мы нуждались в том, чтобы у нас один агент находился в Каа-фьорде, а другой в Ланг-фьорде. Раз в неделю нам нужно было выдавать зарплату рабочим как раз в районе этих фьордов, и в эти дни мы имели возможность лично наблюдать за обстановкой. Если происходило что-то важное, Калле мог попросить машину и съездить на место. В Ланг-фьорде мы знали бывшего заместителя начальника полиции, который был уволен и теперь работал в конторе дорожного управления в Сторсанднесе [недалеко от устья Ланг-фьорда]. Нам казалось, что он будет очень полезен, поскольку у него тоже была машина. Калле поговорил с ним (его звали Ионас Кумменейе), и тот сразу согласился помогать нам. Во время одной из поездок в Хаммерфест, связанной с его работой в качестве кассира, Калле познакомился с неким Гарри Петтерсеном из Каа-фьорда. Он работал шофером дорожного управления в Лаксельве и был хорошим другом Эрлинга Плейма [начальник местной конторы дорожного управления]. Гарри находился в отпуске и собирался возвращаться домой — он жил в деревушке на берегу Каа-фьорда. Калле спросил его, не хочет ли он поступить на „Службу“, как он называл агентуру. Гарри Петтерсен дал согласие».

У Гарри Петтерсена, в свою очередь, тоже были знакомые, в том числе Иене Дигре, владелец небольшого магазина в Сторсанднесе. Так что доводы Хинсли были неправильными изначально. Рааби и Расмуссену незачем было жить поблизости от Ланг-фьорда, чтобы следить за передвижениями «Шарнхорста»: у них была сеть надежных информаторов, на которых вполне можно было положиться.

Единственным бесспорным доказательством того, что сообщения отправлялись из Норвегии и принимались в Лондоне, могла бы быть полная запись текстов радиограмм, однако соответствующие файлы по-прежнему засекречены. Их копии, полученные отделом «E», очень неполны, и поэтому, если провести их анализ, то его результаты наверняка окажутся весьма сомнительными и ничего не прояснят.

Эгил Линдберг, считавший, что он первым сообщил о выходе «Шарнхорста» в море, играл ключевую роль в деятельности разведки в Северной Норвегии во время войны. Это был опытный агент, который пять лет отправлял радиограммы из Тромсё в Лондон и не был раскрыт. На одной из вечеринок перед Рождеством он познакомился с человеком, работавшим на немцев в районе Каа-фьорда; из него удалось выудить весьма полезную информацию, не открывая, естественно, зачем она нужна.

«Этот человек показался мне умным и хладнокровным. Я от него получил достоверные сведения о расположении противоторпедных сетей, а также услышал подробный рассказ об атаке подводных лодок-малюток»

— так писал Линдберг в своем отчете.

Однако копия радиограммы, отправленной из Финнснеса в Лондон 23 декабря, попала в отдел «E» лишь через шесть дней, т. е. 29 декабря; в ней ничего не говорилось о планируемой атаке на конвой. В последнем абзаце было сказано:

«„Шарнхорст“ ходил в Бур-фьорд, в район Кванангена. После возвращения „Шарнхорста“ в Альту им занялись насосные суда. Звуки работающих насосов были слышны на расстоянии 1½ километров».

Информация о том, что «Шарнхорст» ходил в Бур-фьорд, была правильная. Но сообщение о том, что линкором занимались насосные суда, могло ввести в заблуждение. Если Линдберг имел в виду, что в отсеки поступает вода, то англичане могли подумать, что корабль небоеспособен. Радиограмма имела такое продолжение:

«Были проведены артиллерийские учения, тяжелые орудия вели стрельбу в направлении острова Эной в Кванангене. Из средних орудий произведено одиннадцать выстрелов, затем вновь потребовалось насосное судно».

Опять информация была правильной по существу. 18 ноября «Шарнхорст» выпустил десять снарядов из Ланг-фьорда, снаряды пролетели над близлежащими горами и упали в Квананг-фьорде, в дальней части Альтейдета. Однако стреляли не орудия среднего калибра, а тяжелые орудия башни «A». И опять упомянуто насосное судно — можно подумать, что подобная помощь требовалась «Шарнхорсту» всякий раз, когда он снимался с якоря или стрелял из своих орудий. Наблюдатель в принципе не мог видеть никакого насосного судна. Скорее всего он заметил либо танкеры («Иеверленд» или «Харле»), либо вспомогательное судно, обеспечивавшее «Шарнхорст» электроэнергией и пресной водой.

В последнем абзаце также сказано:

«Корабли не проявляют никакой активности в связи с британскими маневрами в Ледовитом океане… Камуфляжная краска „Шарнхорста“ в основном одноцветная, темно-серая. С тех пор как корабль стоит на якоре в Альте, цвет краски не менялся».

Из этих формулировок следует, что агентам задавали определенные вопросы, кроме того, их снабжали тщательно просеянной информацией из Лондона. Слово «маневры» явно отображало тот факт, что начиналась проводка конвоя. Действительно, особой «активности» на борту «Шарнхорста» не наблюдалось в промежутке между двумя объявлениями состояния готовности: в конце ноября — начале декабря до момента обнаружения конвоя JW-55B и затем 22 декабря. Но где же сообщение Линдберга о том, что линкор и его эскорт готовятся к атаке на конвой? Каков бы ни был ответ на этот вопрос, в копии радиограммы, полученной отделом «E», упоминания об этом нет. Если судить по радиограмме, то все как раз было наоборот — никакой активности нет, линкор постоянно нуждается в помощи каких-то насосных судов. Из этого вряд ли можно было сделать вывод, что Боевая группа готовится выйти в море и разводит пары. Как могла подвести Линдберга память за такой короткий промежуток времени? Может быть, он приписал себе в заслугу то, чего на самом деле не сделал, или была еще какая-то радиограмма, копию которой норвежцы не получили? Не был ли текст копии радиограммы подделан? А может быть, англичане боялись, что проговорится кто-нибудь из агентуры? Наконец, может быть, они опасались, что немцы отменят операцию в случае утечки информации?

Так что текст радиограммы породил больше вопросов, чем ответов. Результат анализа копий радиограмм, переданных «Идой» и «Лирой», также оказался неутешительным.

«Ида» впервые вышла в эфир 11 ноября 1943 года. Однако в папке «Иды» обнаружились копии всего трех радиограмм, отправленных с момента установления первого контакта до нового 1943-го года. Как такое могло быть? Неужели Торстейн Петтерсен Рааби, говоривший о ежедневном контакте, на самом деле отправил всего три радиограммы за три месяца? Две радиограммы были помечены одной и той же датой — 13 ноября, а третья — концом декабря. Если копии правильно отражали ситуацию, то получалось, что «Ида» выходила в эфир всего три раза после установления контакта, т. е. после 11 ноября; а затем в течение шести месяцев молчала. Могло ли такое быть правдой?