Александр Шаров - Человек, открывший взрыв Вселенной. Жизнь и труд Эдвина Хаббла

В июне 1939 г. последний раз перед второй мировой войной в Пасадене собрались видные астрономы Европы и Америки, чтобы обсудить структуру и динамику галактик. Из Европы приехали Линдблад и Оорт, среди американцев были Мейол из Ликской обсерватории, сотрудники обсерватории Маунт Вилсон и Калифорнийского технологического института. Конференция не была формальной и хозяева и гости могли непринужденно и подробно говорить об интересующих их проблемах.

К этому времени Хаббл уже достиг многого в изучении форм галактик. Работая на 60- и 100-дюймовых рефлекторах, он сфотографировал 800 ярких галактик каталога Шепли—Эймз и свыше полутора тысяч более слабых объектов, разбросанных по всему небу. Этого уже вполне хватало, чтоб спустя почти четверть века вновь вернуться к классификации галактик. И хотя до окончательного анализа и выводов было еще далеко, а Хаббл так и не успел завершить свое дело, стало ясно, что ценность существующей системы классификации подтвердилась и вся последовательность галактик представлялась стройной, единой и непрерывной. Хуже обстояло дело с динамическими исследованиями — для них спектральных данных еще недоставало.

С какими чувствами разъезжались участники конференции, воспоминаний не сохранилось. И все же несомненно, что они невольно могли задумываться о том, когда доведется встретиться им вместе следующий раз, понимая, что обстановка в Европе становится мрачней и мрачней.

Вскоре американские астрономы съехались вместе еще раз. В начале августа в Калифорнийском университете происходил 62 съезд Американского астрономического общества. Этот последний предвоенный съезд был особенно многолюдным. Американские астрономы продолжали собираться и в последующие годы, но многие из них, занятые тогда совсем не научными заботами, приезжать уже не могли.

На съезде Хаббл выступил с небольшим сообщением о пересеченных спиралях, указывая на их сходство с нормальными галактиками. Ни по каким физическим характеристикам, кроме бара—перемычки, они не отличались от обычных. Тогда естественно было предположить, что бар мог образоваться под воздействием не внутренних, а внешних сил. Однако связи ориентации баров с соседними галактиками подметить не удалось. Совсем неясным оставался и вопрос об участии бара во вращении галактики.

На съезде Хаббла выбрали вице-президентом Общества на 1939—1941 гг.

Многие участники съезда посетили обсерватории Тихоокеанского побережья — Ликскую, Маунт Вилсон и Маунт Паломар. В Пасадене они увидели 200-дюймовое зеркало. Тем, кто работал на Йерксской обсерватории вероятно было особенно интересно, что кассегреновское отверстие в исполинском зеркале в точности равнялось размеру объектива знаменитого 40-дюймового рефрактора. На горе Паломар перед гостями предстали законченная башня нового телескопа, где уже шла его монтировка, и башня будущей 48-дюймовой камеры Шмидта. В один из вечеров гости наблюдали на 60- и 100-дюймовых телескопах на Маунт Вилсон. И хотя обычно большой рефлектор совершенно закрыт для посторонних, на этот раз было сделано исключение. Гости друг за другом карабкались по лестнице на наблюдательную площадку, где их ждал Хаббл, показывавший в ньютоновском фокусе Марс и известную планетарную туманность в Водолее — «Сатурн». Астрономы хорошо знают «визит-эффект». Гостям не повезло — изображения были довольно скверными и разглядеть что-то на диске Марса на этот раз не удалось.

Хаббл интенсивно работал. Вместе с Бааде он изучает интересные объекты, только что открытые Шепли. «В 1938 г. мы были очень удивлены,— писал Шепли,— когда на гарвардских пластинках неожиданно и совсем случайно обнаружили два небесных объекта совершенно нового типа. Казалось, что вся последовательность галактик была уже известна, все формы давно полностью описаны — это спирали со многими разновидностями спиральных форм, сфероидальные и неправильные галактики. Объекты, открытые в Скульпторе и Печи, не укладывались естественным образом в существующий ряд и не были его логическим дополнением. Напротив, они вносили некоторые сомнения в нарисованную нами картину — внушали подозрения, что быть может мы не так уж далеко продвинулись в познании мира галактик, как это воображали».

На одном из снимков Шепли обнаружил россыпь примерно двух тысяч маленьких точек на площади менее, чем в один градус. Этот рой в Скульпторе поразительно напоминал какой-то дефект на пластинке. Но контрольные снимки показали, что точки — реальные небесные светила. Что это было — скопление далеких очень слабых галактик или звезд? Для исследования новых объектов требовались крупные телескопы и Бааде и Хаббл на 100-дюймовом рефлекторе получили серию негативов. Распределение звезд, а ими и оказались члены Системы Скульптора, удивительно равномерно. В ней нет ядра, нет звездных скоплений, звезд-сверхгигантов и диффузных туманностей. Она совсем не походила на NGG 6822 — галактику, детально исследованную Хабблом много лет назад. В Системе Скульптора удалось обнаружить 40 переменных. Две из них вероятно принадлежали к цефеидам. Отсюда следовало, что она удалена на 84 000 парсеков и находится вне пределов нашей Галактики. Это была слабая карликовая галактика поперечником примерно в 1000 парсеков.

Похожей на нее оказалась и удаленная более чем вдвое и большая по размерам Система Печи. Местная группа галактик пополнилась двумя новыми сочленами с необычными, характеристиками.

Вместе с Бааде Хаббл предпринимает и другую большую работу — фотографирование неба в низких галактических широтах, вдоль Млечного Пути. Их цель — точнее наметить границы зоны избегания галактик и нащупать участки, свободные от межзвездного поглощения — окна, где удалось бы проникнуть как можно дальше и полнее изучить структуру и население нашей звездной системы. План был обширным: в шести полосах .по широте надо было через каждые 5° снимать звездные поля на протяжении 100° по долготе. Часть материала получить удалось, но работа опубликована так никогда и не была. В полосе Млечного Пути прозрачные окна обнаружились. Одно из них, так называемое окно Бааде в Стрельце, позволило достигнуть района галактического центра.

В 1939 г. Хаббл берется за рассмотрение двух интересных проблем — определения масс и направления вращения галактик. Как и в случае двойных звезд, найти массы можно у пар близких галактик, движущихся вокруг общего центра тяжести. К тому времени лучевые скорости у ряда двойных галактик уже были измерены. Хаббл тщательно анализирует материалы Хьюмасона, но убеждается, что ошибки лучевых скоростей слишком велики. Удалось оценить лишь верхний предел — 1010 масс Солнца. Вместе с Хьюмасоном Хаббл начинает программу более точных измерений. Отчет Обсерватории за 1940—1941 гг. сообщает, что уже у 20 пар галактик стало возможным определить относительные движения, но и для тесных и для широких систем они были невелики. Это говорило о том, что средняя масса галактик не могла превышать 1010 масс Солнца.