Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда

Мухаммед пробыл в Таифе около месяца. Проповеди его ничего не принесли. Не раз его пытались побить камнями. Наконец народ в ярости изгнал его из города, за стенами которого толпа рабов и детей еще долго преследовала его ругательствами.

Изгнанный из Таифа, который он ошибочно считал надежным приютом, и не решаясь открыто вернуться в родной город, Мухаммед оставался в пустыне до тех пор, пока Зайд не нашел ему тайного убежища у друзей своих в Мекке.

Доведенный преследованиями до крайности, Мухаммед имел одно из тех видений, которые, по-видимому, представлялись ему всегда в минуты духовного волнения или когда он находился в уединении и, как можно предположить, бывал в состоянии крайнего умственного возбуждения. По его собственным словам, произошло это после вечерней молитвы в пустынном месте долины Наклах, между Меккой и Таифом. Он читал Коран, слова которого долетели до слуха находившейся вблизи толпы джиннов [10]. Эти духи, одни добрые, другие злые, подлежат, подобно человеку, наградам и наказаниям в будущем. «Слушайте! Слушайте!» — говорили джинны друг другу. Они остановились и внимали чтению Мухаммеда. «Истинно, — сказали они наконец. — Мы слышали дивное поучение, ведущее к истинному пути; отныне мы верим этому».

Это видение несколько примирило Мухаммеда с изгнанием из Таифа, показав ему, что хотя он и учение его и отвергаются людьми, зато духи относятся к нему с благоговением. По крайней мере, такое заключение мы можем вывести из упоминаний об этом в сорок шестой и семьдесят второй сурах Корана. После этого Мухаммед провозгласил, что послан для обращения в истинную веру не только человеческого рода, но и джиннов тоже.

Когда найден был приют для Мухаммеда в доме Мутема ибн Ади, одного из его последователей, пророк отважился вернуться в Мекку. За сверхъестественным появлением духов в долине Наклах вскоре последовало еще более необычайное видение или откровение, ставшее с тех пор темой для различных толков и догадок. Речь идет о знаменитом ночном путешествии Мухаммеда в Иерусалим, а оттуда — на седьмое небо. Подробности этого путешествия относятся к области легенд, хотя и передаваемых будто бы подлинными словами самого Мухаммеда; впрочем, некоторые приводят в подтверждение их различные тексты, рассеянные по Корану.

Мы не имеем возможности представить это событие во всей его полноте, но постараемся осветить самые существенные его черты.

Ночь, в которую оно произошло, описывают как самую темную, самую безмолвную, какую когда-либо приходилось переживать людям. Не было слышно ни пения петухов, ни лая собак, ни рева диких зверей, ни крика сов. Воды перестали журчать, умолк свист ветра, вся природа казалась неподвижной, мертвой. В полночь громкий голос разбудил Мухаммеда: «Проснись, спящий!» Перед ним стоял архангел Гавриил. Чело его было ясно и безмятежно, цвет лица не уступал в белизне снегу, волосы развевались по плечам, крылья ослепляли своим блеском, а расшитая золотом одежда была усеяна жемчугом.

Он привел Мухаммеду чудную по качествам белую лошадь, какую пророку никогда еще не приходилось видеть; и действительно, она отличалась от всех животных, кем-либо описанных раньше. Лицо у нее было человеческое, но щеки — лошадиные; глаза подобны гиацинтам и блестели, как звезды. Ее орлиные крылья сияли светлыми лучами, и все туловище сверкало алмазами и драгоценными каменьями. За свою лучезарную красоту и невероятную быстроту эта кобыла звалась Бурак, или «молния».

Мухаммед собрался было вскочить на этого необыкновенного скакуна, но лишь только он протянул руку, как лошадь отпрянула и встала на дыбы.

«Смирно, Бурак! — сказал Гавриил. — Уважай пророка, посланного Богом. Ни один еще смертный, ездивший на тебе, не был так прославлен Аллахом». — «О Гавриил! — отвечала Бурак, чудодейственно получившая в это время дар слова. — Разве Авраам, друг Бога, не ездил на мне в старину к сыну своему Измаилу? О Гавриил! Или, может быть, этот человек есть посредник, заступник и создатель правил веры?» — «Верно, Бурак, это — Мухаммед ибн Абдаллах, истинно верующий сын одного из племен Счастливой Аравии. Он — глава сынов Адамовых, величайший из божественных посланников, последний из пророков. Ни одно существо без его ходатайства не может войти в рай. Направо от него — небо, которое будет наградой для верующих в него; налево — геенна огненная, в которую будут ввергнуты все, не признавшие его учения». — «О, Гавриил! — попросила Бурак. — Во имя веры, связующей тебя и его, воздействуй на пророка, чтобы он оказал мне заступничество в день всеобщего воскресения». — «Будь уверена, Бурак! — воскликнул Мухаммед. — По моему ходатайству ты войдешь в рай».

Как только он произнес эти слова, лошадь приблизилась к нему и опустилась, чтобы дать ему возможность сесть в седло; потом она поднялась с Мухаммедом и вознеслась далеко выше гор Мекки.

Когда они летели, подобно молнии, между небом и землей, Гавриил крикнул: «Остановись, о Мухаммед! Сойди на землю и помолись, сделав два поклона!»

Спустившись на землю и помолившись, Мухаммед сказал: «О возлюбленный друг души моей! Почему ты повелел мне молиться на этом месте?» — «Потому что это — гора Синай, на которой Моисей общался с Богом».

Вознесшись на воздух, они снова быстро понеслись между небом и землей, но Гавриил крикнул вторично: «Остановись, Мухаммед! Спустись и помолись, сотворив два поклона».

Они спустились на землю. Мухаммед помолился и опять спросил: «Почему ты повелел мне молиться на этом месте?» — «Потому что это — Вифлеем, в котором родился Иисус, сын Марии».

Они возобновили свой воздушный полет, но вскоре справа от них раздался громкий голос: «О Мухаммед! Остановись на минуту. Мне нужно поговорить с тобой; я больше всех созданных существ предан тебе».

Но Бурак спешила вперед, и Мухаммед воздержался от остановки, потому что почувствовал, что не от него зависит остановить полет, но от всемогущего и всеславного Бога.

Тут послышался другой голос, произнесший те же самые слова, прося Мухаммеда остановиться, но Бурак, как и раньше, спешила вперед, и Мухаммед не останавливался. Тогда предстала перед ним девушка ослепительной красоты, украшенная всеми богатствами и всею роскошью земли. Она манила его привлекательными улыбками: «Остановись на минуту, о Мухаммед, позволь мне поговорить с тобой. Я — существо, наиболее преданное тебе». Но лошадь неслась дальше, и Мухаммед не остановился, однако обратился к Гавриилу: «Чьи голоса слышал я, — спросил он, — и что за девушка манила меня к себе?» — «Первый голос, о Мухаммед, был голос еврея. Если бы ты послушался его, то весь народ твой склонился бы на сторону иудейства. Второй голос был христианина. Если бы ты послушал его, весь твой народ склонился бы на сторону христианства. Девушка, явившаяся тебе, — это мир с его богатствами, тщеславием и обольщеньями. Если бы ты выслушал ее, твой народ охотнее выбрал бы удовольствия этой жизни, чем вечное блаженство, и был бы весь осужден на вечную погибель».