Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда

«Зачем лекарство? — сказал он. — Было бы лучше для тебя умереть раньше меня. Я бы закрыл тебе глаза, обвил бы тебя пеленами, положил в фоб и стал бы молиться».

«Да, — отвечала она, — а потом ты вернулся бы в мой дом и стал бы любить другую свою жену, которая воспользовалась бы моей смертью».

Мухаммед с улыбкой выслушал этот упрек и отдался на попечение Айши. Вскоре к нему пришла Фатима, жена Али, — единственная его дочь, оставшаяся в живых. Айша часто говорила, что дочь Мухаммеда как никто иной похожа на него мягкостью характера. Пророк всегда относился к ней с нежностью. Когда Фатима входила к нему, он обыкновенно вставал, шел к ней навстречу, брал ее за руку, целовал, а потом сажал на свое место. Рассказ Айши об этой их встрече сохранился в преданиях, собранных Абульфедой.

«Милости просим, дитя мое», — сказал пророк и посадил Фатиму около себя. Потом он что-то сказал ей на ухо, отчего она заплакала. Заметив ее огорчение, Мухаммед еще раз что-то сказал шепотом, и лицо ее просияло от радости. Лишь после смерти Мухаммеда Фатима открыла, что в первый раз он сообщил ей на ухо о приближении своей кончины и, заметив ее слезы, утешил уверением, что и она скоро последует за ним и будет на небе царицей правоверных мусульманок.

На следующий день Мухаммедом овладела мучительная лихорадка; он велел обливать себя из кувшинов и во время пароксизмов кричал: «О как кхаибарский яд терзает мои внутренности!»

Несколько оправившись, пророк при помощи друзей пошел в мечеть, которая была рядом с домом Айши. Здесь, сидя в кресле на кафедре, он усердно молился и затем, обратившись к многочисленному собранию, сказал: «Если у кого-нибудь из вас лежит что-нибудь на совести, пусть он выскажется, чтобы я мог вымолить у Бога прощение ему». Услышав это, один человек, считавшийся набожным мусульманином, выступил вперед и сознался, что он — лицемер, лжец и ученик, не слишком усердный в вере. «Прочь отсюда! — крикнул Омар. — Зачем ты открываешь то, что Бог терпит скрытым?» Но Мухаммед обратился к Омару с укором. «О сын Хаттаба, — сказал он, — лучше стыдиться в этом мире, чем мучиться в будущем!» Затем, подняв глаза к небу, он стал молиться за того, кто сам себя обвинил. «О Боже! — воскликнул Мухаммед. — Дай ему искренность и веру и отними у него немощь в исполнении тех повелений Твоих, которые подсказывает ему совесть».

Потом, снова обращаясь к собранию, он сказал: «Если я ударил кого-нибудь из вас, то вот моя спина — пусть и он ударит меня. Если я рассердил кого-нибудь из вас, пусть он теперь же осыплет меня упреками. Если я несправедливо отнял у кого-нибудь из вас что-либо, пусть он придет теперь ко мне и получит удовлетворение».

В ответ на это какой-то человек из толпы напомнил Мухаммеду о долге в три серебряных динария и тут же получил их обратно с процентами. «Много легче теперь, — сказал пророк, — претерпеть наказание, чем в вечности».

Затем он стал усердно молиться за правоверных, павших в битве под Ухудом и пострадавших за веру в других битвах.

Закончив молитву, он обратился к мухаджирам, сопровождавшим его из Мекки, увещевая их чтить ансаров, своих мединских союзников: «Они были моей семьей; у них я нашел приют. Делайте добро тем, кто им делает добро, и не поддерживайте дружбы с теми, кто неприязненно относится к ним». Наконец, он дал три прощальных повеления: первое — изгнать всех идолопоклонников из Аравии; второе — дать всем обращенным одинаковые права; третье — молиться неустанно.

По окончании проповеди Мухаммеда, бережно поддерживая, отвели обратно в жилище Айши. Он отдал увещеваниям столько сил, что, едва войдя в дом, лишился чувств.

Болезнь усиливалась со дня на день и, по-видимому, сопровождалась бредом. Мухаммед говорил, например, что к нему являлся от Бога ангел Гавриил, чтобы узнать о состоянии его здоровья, и сказал, что ангелу смерти запрещено приближаться к нему без его дозволения и он сам может назначить час своей смерти.

Во время одного из пароксизмов он потребовал письменные принадлежности, чтобы дать несколько житейских советов своим последователям. Присутствующие смутились, опасаясь, чтобы он не сказал чего-нибудь подрывающего авторитет Корана. Услышав их препирательства между собою относительно того, следует ли удовлетворить его требование или нет, Мухаммед велел всем выйти из комнаты, а когда они вернулись, об этом уже не было больше речи.

В пятницу пророк, невзирая на болезнь, приготовился совершить богослужение в мечети; чтобы освежиться и поддержать свои силы, он снова велел облить себя водой, но, сделав усилие, чтобы встать, ослабел и потерял сознание. Придя в себя, он попросил совершить богослужение Абу Бакра, заметив при этом: «Аллах дал своему служителю право назначать на свое место кого он хочет». Впоследствии у некоторых сложилось мнение, что пророк намеревался сделать преемником на службах в мечети этого испытанного друга и последователя, но Абу Бакр не хотел придать словам Мухаммеда такое точное значение.

Вскоре до Мухаммеда дошло известие, что появление Абу Бакра на кафедре вызвало слух, что пророк умер. Тогда, собрав остатки сил, поддерживаемый Али и аль-Аббасом, он направился в мечеть, где радостно встречен был всеми собравшимися. Абу Бакр прервал богослужение, но Мухаммед просил его продолжать и, усевшись на кафедре позади его, повторял за ним молитвы. Потом он сказал, обращаясь к собранию: «Я слышал, что вас встревожил слух о смерти вашего пророка; но разве до меня хоть один пророк жил вечно, из чего вы могли бы заключить, что я никогда не оставлю вас? Все совершается по воле Бога и имеет свой конец, которого ни ускорить, ни избежать невозможно. Я возвращаюсь к Тому, Кто послал меня, и обращаюсь к вам с последним увещеванием: оставайтесь в единении, любите, уважайте и поддерживайте один другого; помогайте друг другу в вере, в твердости веры и в благочестивых делах; чрез них только человек достигает благоденствия; все же остальное ведет к погибели». В заключение своего увещевания он прибавил: «Я ухожу раньше вас, но и вы скоро последуете за мной. Смерть — всеобщий удел; никто не должен стараться отвратить ее от меня. Я жил для вашего блага, и ради него я и умру». Это были последние слова, произнесенные им публично. Затем Али и аль-Аббас снова отвели его в жилище Айши.

На следующий день был момент, когда Мухаммед показался таким бодрым, что Али, Абу Бакр, Омар и другие, неотлучно находившиеся при нем, разошлись по своим делам. С ним осталась одна Айша. Облегчение страданий было, однако, призрачным. Боли возобновились с удвоенной силой. Чувствуя приближение смерти, пророк велел всех своих рабов отпустить на волю, а деньги, какие найдутся у него в доме, раздать бедным; потом, подняв к небу свой взор, он воскликнул: «Боже, не оставь меня в этой предсмертной борьбе!»